Пески Палестины
Шрифт:
— Как же, как же, оставишь тебя, а потом Бог весть где искать! — проворчал Освальд, но заткнулся, встретившись взглядом с Бурцевым.
Добжинец отвел глаза. Бурцев вздохнул. Все правильно… Он‑то как раз и оставил свою Аделаидку наедине с отцом Бенедиктом. Теперь вот хоть все локти себе пообкусывай!
А в катерок уже спрыгнул Хабибулла. Ну да, конечно, араб ведь обещался всюду следовать за «каидом Василием‑Вацлавом». А божба Аллахом для правоверного мусульманина — не шутка. Дружина потеснилась, освобождая место новому члену команды.
— Ну а этот‑то куда лезет? —
Джеймс спросил. Жюль ответил…
— Королева велела ему сопровождать и по возможности оберегать нас, — переводил брави. — Он не только толковый моряк, но и хороший воин. К тому же капитан лично знаком с рыцарями Иерусалимского королевства, выступившими против Хранителей Гроба и тевтонских братьев. Он может оказаться полезным нам.
— И кто же тогда поведет корабль ее величества во Францию?
— Новым капитаном назначен помощник Жюля. А сам Жюль уже поклялся честью, что выполнит волю своей королевы…
— Вот те на! — один клянется Аллахом, другой — честью! Бурцев поскреб затылок. И каждый при этом норовит пристать к его дружине. Этак, глядишь, обрастем по пути целой армией хвостопадов.
— Если Жюлю не будет позволено остаться на лодке Хранителей, он отправится за нами вплавь, — предупредил Джеймс. — Так он говорит.
Только этого им не хватало!
— Ладно, нехай остается.
В конце концов, Жюль — славный малый. Да и ее величество обижать не хотелось. И без того венценосная бедняжка обижена судьбой. А то, что Алиса Шампанская отправила им в помощь верного слугу и капитана, свидетельствовало об окончательном примирении после того неприятного разговора в каюте нефа. Бурцев, Освальд, Жюль, Дмитрий и Гаврила стянули с убитых эсэсовскую форму. В кровище все, а что делать — не в кольчугах же и камзолах плыть вдоль вражеского берега на катере цайткоманды. Наскоро выполоскали, переоделись. Издали следов колото‑рублено‑дробленых ран не видать, и то ладно. Даже Хабибулла, Сыма Цзян, Бурангул и длинноволосая Ядвига, с внешностью которых немецкие мундиры ну никак не вязались, кое‑как натянули поверх одежды песочные бриджи и рубашки. Сарацин, китаец и татарин чуть ли не до носа опустили козырьки кепи — прикрыли лица. Кульмская красавица упрятала волосы под каску, а пышную грудь — под гимнастерку. Впрочем, этих четверых Бурцев сразу загнал в рубку. От греха подальше.
Трупы привязали к маленькому, но увесистому якорю, добавили для веса охапку «шмайсеров» и ящик с боеприпасами, обмотали якорной цепью, парой пустых пулеметных лент и автоматными ремнями. Сбросили в воду. Связка мертвецов и железа медленно, нехотя ушла на дно.
Из трофейного оружия Бурцев оставил лишь «шмайсер», пару снаряженных магазинов, ручной пулемет да три барабанных коробки к нему. Каждая на полсотни патронов.
— Ну что ж, дело сделано. Пора было расставаться с королевской командой.
— Эй! Там же платок Дездемоны! — спохватился Гаврила.
— Оставь, Алексич, — попросил Бурцев.
— Так ведь…
— Ничего. Дездемона бы тебя не осудила. Королева направляется во Францию собирать войско в поход
— А ты бы на моем месте отдал плат Аделаиды, а, воевода?
Хороший вопрос. Бурцев отвечать не стал.
— Пусть бережет этот платок твоя Алиса пуще зеницы ока, — хмуро проговорил Гаврила. — И коли даст Бог свидеться, пусть вернет его в целости и сохранности. Иначе придушу — и не посмотрю, что баба. И что королева, не посмотрю.
— Вернет, — поручился Бурцев.
Хотя вряд ли их пути с Алисой Шампанской когда‑нибудь вновь пересекутся. Да Гаврила и сам все понимал прекрасно.
Алиса Шампанская стояла на носу когга, утирая предательские слезы. О ком, о чем плакала ее величество? Бурцев старался не думать. Джеймс с Жюлем отвязывали канатные концы, а расторопные кипрские моряки под руководством нового капитана поднимали якорь.
— Ищите доблестного магистра тамлиеров Армана де Перигора и властителя Бейурата Жана д'Ибелена, сына славного Бальана, — посоветовала Алиса Шампанская. — Это мои друзья. Они станут друзьями и вам. И да пребудет с вами Господь! Бон шанс [19] , мсье Вася!
19
19 Удачи (фр.)
— Что ж, вам того же, ваше величество.
— О ревуар, мадам, — почтительно склонил голову Бурцев.
Все‑таки они расставались по‑доброму.
— Отомстите за свою супругу и за меня, за мое королевство, за моего несчастного сына, мсье Вася!
Бурцев кивнул. Вошел в рубку. Управлять сторожевиком Хранителей в самом деле оказалось несложно.
Взревел двигатель катера.
Когг поймал залатанным парусом попутный ветер.
Вскоре пиратское судно с флагом Венецианской республики на мачте и с женской фигурой на носу осталось далеко позади.
Глава 17
Задача патрульного катера — патрулировать морские подходы к порту. Этим они сейчас и занимались. Демонстративно, спокойно, уверенно…
Получилось. Никакой тревоги на берегу, никаких выстрелов, никакой погони. Катер беспрепятственно и неторопливо покинул уютную бухточку. А уж скрывшись с глаз долой, выдал все, на что был способен.
Мчались с ветерком. Гнали по водной глади так, что Ядвига повизгивала от ужаса и восторга. А к берегу повернули, когда среди пустынных песчаных и каменистых пляжей замаячили скалы. Бурцев сбросил скорость, но останавливаться не стал. Направил катер в бурлящий поток прибоя.
— Вацлав! Безумец! Погубить нас хочешь?! – встревожился пан Освальд.
— Помолчи, а? — процедил Бурцев сквозь зубы. — Не болтай под руку, если жить не надоело.
Добжинец заткнулся. Вся остальная команда соревновалась в скоростном чтении молитв.
А прямо по курсу — острые каменные клыки и покатые, обтесанные водой валуны. И рваные пенные клочья. Ветер был не сильный, однако в прибрежных скалах волна за малым не ревела. Да, приближаться здесь к берегу — безрассудство на грани самоубийства. И именно поэтому Бурцев вел катер сюда.