Пески времени
Шрифт:
Ответ она получила той же ночью во сне. Голос произнес единственное слово: «Посвящение».
Она думала об этом всю ночь и наутро пошла к священнику. Он внимательно выслушал ее.
– О! Тебе посчастливилось быть избранной. Тебя избрал сам Господь.
– Для чего избрал?
– Желаешь ли ты посвятить свою жизнь Господу, дитя мое? – Я... я не знаю. Мне страшно.
Но в конце концов она ушла в монастырь.
«Я выбрала правильный путь, – думала преподобная мать Бетина, – потому что я никогда не испытывала большего счастья...»
И
Преподобная мать взяла Грасиэлу за руку:
– Не спеши, Грасиэла. Бог не оставит тебя. Подумай хорошенько и приходи, тогда мы обсудим это.
Но о чем ей было думать? «Мне в этом мире некуда идти, – подумала Грасиэла. – А тишина принесла бы мне долгожданный покой. Я слышала слишком много ужасных звуков». Взглянув на преподобную мать, она сказала:
– Я с радостью приму безмолвие.
Это было семнадцать лет назад, с тех пор Грасиэла впервые обрела умиротворение. Ее жизнь была посвящена Богу. С прошлым ее больше ничего не связывало. Ей были прощены все те ужасы, среди которых она росла. Она – невеста Христа, и в конце жизни она придет к Нему.
Годы проходили в глубоком безмолвии, и, несмотря на мучившие ее время от времени ночные кошмары, ужасные звуки постепенно стирались из ее памяти.
Сестре Грасиэле было поручено работать в саду, где она ухаживала за цветами – чудом Господнего творения.
Они были похожи на крошечные радуги, и Грасиэла не уставала любоваться их красотой.
Высокие стены монастыря, возвышаясь каменными горами, окружали ее со всех сторон, но Грасиэла никогда не чувствовала себя в заточении. Его стены ограждали ее от того ужасного мира, мира, который она не хотела больше видеть.
Жизнь Грасиэлы в монастыре была спокойной и умиротворенной. Но вдруг теперь ее жуткие кошмары стали реальностью. В ее мир вторглись варвары. Они выгнали ее из тихого пристанища в тот мир, от которого она навсегда отреклась. Вновь все ее грехи обрушились на нее, вселяя в нее ужас. Вернулся Мавр. Она чувствовала на своем лице его горячее дыхание. Сопротивляясь, Грасиэла открыла глаза. Монах, навалившись на нее, пытался овладеть ею, повторяя:
– Не брыкайся, сестра. Тебе понравится!
– Мама! – закричала Грасиэла. – Мама! Помоги!
Глава 7
Лючия Кармине шла по улице с Миган и Терезой и чувствовала себя прекрасно. Было необыкновенно приятно вновь надеть женскую одежду и почувствовать, как тонкий шелк ласкает кожу. Она взглянула на сестер. Не успевшие привыкнуть к новым нарядам, они шли в каком-то напряжении и выглядели неловкими и смущенными. «Словно свалились с другой планеты. Они явно сюда не вписываются, – думала Лючия. – С таким же успехом можно было идти, повесив на себя табличку: „Вот она я, ловите меня“».
Из трех женщин хуже всего чувствовала себя сестра Тереза.
Шедшая рядом Миган ощущала на себе взгляды мужчин и краснела. Она так долго жила среди женщин, что ей было непривычно даже видеть мужчин, не говоря уже об адресованных ей улыбках. В этом было что-то нескромное, неприличное и в то же время волнующее. Мужчины пробуждали в Миган давно похороненные чувства. Впервые за много лет она чувствовала себя женщиной.
Они шли мимо уже знакомого им бара, из него вырывались громкие звуки музыки. Как брат Каррильо назвал ее? «... рок-н-ролл. Он сейчас очень популярен среди молодежи». Что-то не давало ей покоя. И Миган неожиданно поняла что. Когда они проходили мимо кинотеатра, монах сказал: «Просто возмутительно, что сейчас разрешается показывать в кинотеатрах. Этот фильм – настоящая порнография. Все самое сокровенное и интимное выставлено на всеобщее обозрение».
Сердце Миган тревожно застучало. Если брат Каррильо провел в монастыре последние двадцать лет, то откуда он тогда узнал о рок-н-ролле и о том, что это был за фильм? Что-то здесь не то.
Повернувшись к Лючии и Терезе, она решительно сказала:
– Нам надо вернуться в магазин.
Увидев, что Миган, развернувшись, побежала назад, они быстро последовали за ней.
Грасиэла, прижатая к полу, отчаянно царапалась и отбивалась от Каррильо, пытаясь освободиться.
– Лежи ты спокойно! Черт бы тебя побрал! – Он тяжело дышал.
Услышав какие-то подозрительные звуки, он поднял глаза. Последнее, что он помнил, был занесенный над его головой каблук туфли.
Подняв дрожащую Грасиэлу, Миган обняла ее:
– Ну-ну. Все в порядке. Он больше тебя не тронет.
Прошло некоторое время, прежде чем Грасиэла смогла говорить.
– Он... он... на этот раз это была не моя вина, – с мольбой в голосе сказала она.
В магазин вошли Лючия и Тереза. Лючии одного взгляда было достаточно, чтобы понять, что произошло.
– Подонок!
Она посмотрела на лежавшего на полу без сознания полуголого человека. Не теряя времени, Лючия, схватив с прилавка несколько ремней, крепко стянула Мигелю Каррильо руки за спиной.
– Свяжи ему ноги, – сказала она Миган.
Миган принялась за дело. Наконец Лючия поднялась, с удовлетворением глядя на свою работу.
– Ну вот. Теперь, когда магазин днем откроют, ему придется объяснить, что он здесь делал. – Она внимательно посмотрела на Грасиэлу: – С тобой все в порядке?
– Я... да. – Она попыталась улыбнуться.
– Нам лучше поскорее уйти отсюда, – сказала Миган. – Одевайся. Быстрее.
Когда они уже собрались уходить, Лючия сказала:
– Подождите-ка.