Песнь для Арбонны. Последний свет Солнца
Шрифт:
Они не доехали до арки.
Раздался треск, посыпались и зашуршали листья. Шесть человек спрыгнули с веток над головой, и все шестеро коранов Уртэ были выбиты из седел на землю. Другие люди тотчас же выскочили из укрытия в высокой траве и бросились вперед, на помощь нападавшим. Ариана закричала. Аэлис подняла коня на дыбы, и человек в маске, бегущий к ней, поспешно отскочил назад. Она увидела, что еще двое мужчин вынырнули из-за деревьев и стоят перед ними, не принимая участия в драке. Они также носили маски, они все были в масках. Рикьер лежал на земле, два человека стояли над ним.
Она была дочерью своего отца, он учил ее, а в расцвете сил Гибор де Барбентайн считался лучшим стрелком из лука в стране. Аэлис сжала колени, заставив коня стоять на месте, быстро, но тщательно прицелилась и выстрелила. Один из двух мужчин на дороге впереди вскрикнул и отшатнулся назад, схватившись за древко стрелы, вонзившейся ему в плечо.
Аэлис быстро развернулась. Ее уже окружили четыре человека, которые пытались схватить повод коня. Она снова подняла жеребца на дыбы, и он замахал копытами, заставив их разбежаться. Аэлис нашарила в колчане вторую стрелу.
— Стой! — крикнул тут второй мужчина, стоящий среди деревьев. — Стой, госпожа Аэлис! Если ты ранишь еще одного из моих людей, мы начнем убивать твоих. Кроме того, здесь еще эта девушка. Опусти свой арбалет.
Во рту у Аэлис стало сухо, сердце сильно билось. Она оглянулась и увидела, что испуганного, храпящего коня Арианы крепко держат двое из нападавших. Все шестеро коранов Уртэ лежали на земле, обезоруженные, но пока, кажется, ни один из них не был серьезно ранен.
— Нам нужна только ты, — сказал стоящий впереди предводитель, словно отвечая на ее мысли. — Если ты по доброй воле пойдешь с нами, остальным больше не причинят вреда. Даю тебе слово.
— По доброй воле? — презрительно фыркнула Аэлис, со всем доступным ей высокомерием. — Разве эта обстановка располагает к доброте? И насколько я могу положиться на слово человека, который это устроил?
Они находились на полпути к арке, среди вязов. Справа от нее, на противоположном берегу озера, был ясно виден Талаир. Если она обернется назад, то, вероятно, увидит Мираваль. На них напали на виду у обоих замков.
— У тебя нет особого выбора, не так ли? — произнес стоящий перед ней мужчина и сделал несколько шагов вперед. Он был среднего роста, одет в коричневую одежду, а маска с карнавала зимнего солнцестояния, пугающе неуместная в таком месте, закрывала почти все его лицо.
— Ты знаешь, что сделает с тобой мой муж? — мрачно спросила Аэлис. — И мой отец в Барбентайне? Ты имеешь об этом представление?
— Собственно говоря, да, — ответил человек в маске. Стоящий рядом с ним человек, которого она ранила, держался за плечо, и на его руке виднелась кровь. — Все это имеет отношение к деньгам, моя госпожа. К довольно большим деньгам.
— Ты очень большой глупец! — резко ответила Аэлис. Теперь ее коня уже окружили, но пока никто не протянул руку к поводьям. Кажется, их было человек пятнадцать — необычно много для банды разбойников, так близко от двух замков. — И ты надеешься прожить достаточно долго, чтобы истратить хотя бы часть полученных от них денег? Разве ты не понимаешь, как за тобой
— Действительно, все это весьма тревожные вопросы, — произнес стоящий впереди человек, но в его голосе не слышалось большой тревоги. — Я полагаю, ты не имела возможности поразмышлять о них. А я размышлял. — Голос его стал резким. — Но я жду от тебя содействия, иначе люди пострадают, и, боюсь, в том числе эта девушка. У меня не так много времени в запасе, госпожа Аэлис, и терпения тоже. Брось лук!
Последнее предложение прозвучало резко, как приказ, и Аэлис даже подскочила. Она бросила взгляд на Ариану. Глаза у девушки широко раскрылись, она дрожала от страха. Рикьер лежал лицом вниз на траве. Кажется, он был без сознания, но она не видела раны, нанесенной клинком.
— Другим не причинят вреда? — спросила она.
— Я это уже обещал. Не люблю повторяться. — Голос звучал приглушенно из-под карнавальной маски, но в нем явственно слышалось высокомерие.
Аэлис бросила арбалет. Не говоря ни слова, предводитель повернулся и кивнул головой. Из-за арки, ранее скрытый ее массивной формой, вышел еще один человек, ведущий двух коней. Предводитель вскочил на крупного серого коня, а раненый неуклюже забрался на черную кобылу. Больше никто не пошевелился. Другие явно собирались остаться и заняться коранами.
— Что вы сделаете с девушкой? — крикнула Аэлис. Разбойник обернулся.
— Хватит вопросов, — резко ответил он. — Ты едешь или тебя придется связать и тащить, как телку?
Нарочито медленно Аэлис пустила коня шагом. Поравнявшись с Арианой, она остановилась и произнесла:
— Будь храброй, умница, они не посмеют причинить тебе зла. Если будет на то милость Риан, я очень скоро снова тебя увижу.
Она двинулась дальше, все еще медленно, сидя на коне с высоко поднято головой и расправив плечи, как и подобает дочери ее отца. Предводитель не обращал на нее внимания, он уже развернул своего коня и поскакал, даже не оглянувшись назад. Раненый мужчина ехал позади Аэлис. Втроем они, тихо позвякивая сбруей, проскакали под аркой Древних, сквозь ее холодную тень, а затем снова выехали на солнечный свет с другой стороны.
Они ехали по молодой траве почти прямо на север. Позади них береговая линия озера Дьерн повернула на восток и пропала из виду. Слева тянулись вдаль виноградники Уртэ. Впереди маячил лес. Аэлис хранила молчание, и мужчины в маске тоже не разговаривали. Когда они приблизились к соснам и бальзамину на опушке леса, Аэлис увидела хижину угольщика, стоящую у самой тропинки, заросшей травой. Дверь оказалась открытой. В утреннем свете никого не было видно, и не слышалось никаких звуков, кроме стука копыт их коней и птичьих криков.
Предводитель остановился. Он ни разу даже не взглянул на нее с тех пор, как они тронулись в путь, и сейчас не смотрел.
— Валери, — произнес он, оглядывая опушку леса с обеих сторон, — покарауль немного, но сначала найди Гарнота, он должен быть неподалеку, и пускай он промоет и перевяжет твое плечо. В ручье есть вода.
— В ручье обычно всегда есть вода, — низким голосом заметил раненый, неожиданно резко. Предводитель рассмеялся, и звук его смеха далеко разнесся в тишине.