Песнь крови
Шрифт:
– Вон туда, – указал он. – Встанем лагерем на западном склоне. Костров не разводить, и я был бы вам весьма признателен, барон, если бы ваши люди постарались не создавать лишнего шума.
– Я сделаю что смогу, милорд. Но это ж не крестьяне, вы ж понимаете. Их нельзя просто взять и выпороть, как ваших мужиков.
– А может, и зря, милорд, – заметил Дентос. – Не мешало бы им напомнить, что кровь у них такого же самого цвета, как и у нас, мужиков.
– Они прольют достаточно крови, когда явятся альпиранцы, брат! – огрызнулся Бендерс. Его лицо, и без того красное, побагровело еще сильнее.
– Довольно! – вмешался Ваэлин. – Брат Дентос, ступай с братом Френтисом. Привезите столько воды, сколько
Миновало еще два дня, прежде чем показалась армия императора. О ее появлении возвестил высокий столб пыли, поднявшийся над горизонтом на юге. Ваэлин, Френтис и Дентос лежали на гребне высокого бархана и наблюдали, как армия движется к оазису. Первой появилась конница: сперва мелкие разъезды, потом длинные колонны, едущие по двое в ряд. Ваэлин насчитал четыре полка копейщиков, да еще столько же конных лучников. Они отличались впечатляющей дисциплинированностью и расторопностью, судя по скорости, с какой они разбили лагерь. Через час после их прихода среди пальм оазиса уже пестрели палатки и горели костры. Ваэлин одолжил у Френтиса подзорную трубу и высматривал в толпе офицеров и сержантов, обращая внимание на то, как сурово они смотрят и как быстро им повинуются. Они выставили часовых по периметру компактного, умно расположенного лагеря. «И в самом деле ветераны!» – решил Ваэлин и пожалел, что не успел проститься с Шерин перед уходом. В последнюю их встречу Ваэлин обнаружил, что взгляд ее слегка смягчился, однако ему еще многое следовало ей объяснить.
Он отвел подзорную трубу от оазиса и направил ее на второе облако пыли, которое встало на юге. Колеблющиеся, крохотные фигурки альпиранской пехоты материализовались из жаркой пустыни с пугающей отчетливостью.
Пехоте потребовалось больше часа, чтобы войти в оазис и разбить лагерь. Прикидки мастера Соллиса были весьма скромными: на самом деле там было двенадцать когорт пехоты. Таким образом, альпиранское войско достигало как минимум тридцати тысяч. Ваэлин, хоть и всего лишь на миг, призадумался, так ли уж неправ был лорд-маршал Аль-Кордлин.
– Видал, вон там? – указал Френтис, отрываясь от подзорной трубы. – Может, это их владыка битв?
Ваэлин взял трубу, посмотрел туда, куда указывал Френтис, и увидел большой шатер, раскинутый к северу от оазиса. Несколько солдат устанавливали высокое древко с красным знаменем, на котором красовались две скрещенные черные сабли. За ними наблюдал высокий человек в золотом плаще, с жестким угольно-черным лицом и волосами, припорошенными сединой. «Нелиесен Нестер Хеврен, командир десятой когорты императорской гвардии. Явился сдержать обещание».
Он увидел, как капитан развернулся и поклонился коренастому, заметно прихрамывающему человеку. На нем были старые, но вполне еще годные доспехи и кавалерийская сабля у пояса. Кожа у него была оливковая, как у жителей северных провинций, голова обрита наголо. Он некоторое время слушал Хеврена – тот, по-видимому, о чем-то ему докладывал, – потом оборвал его, махнув рукой, и, не оглядываясь, ушел к себе в шатер.
– Нет, владыка битв – тот, хромой, – сказал Ваэлин. Он обратил внимание, как устало поникли плечи Хеврена прежде, чем он распрямился и зашагал прочь. «Стыдно тебе, – решил Ваэлин. – Тебя чураются, потому что ты потерял Светоча. Интересно знать, что ты предлагал? Выслать побольше дозоров, выставить побольше стражи? Остерегаться хитроумного Убийцы Светоча? А он и слушать не стал, да?» Впервые с тех пор, как они покинули город, Ваэлин почувствовал, что на душе у него полегчало.
К тому времени, как показались осадные машины, уже близился
Машины сопровождал эскорт примерно в три тысячи человек, судя по отсутствию строя и пестрому внешнему виду, очевидно, тех дикарей, о которых говорил Бендерс. Одежды у них были самого разного цвета, от кричащих головных повязок из алого шелка, разукрашенных синими перьями, до скромных черных или синих одеяний без каких-либо украшений. Оружие и доспехи у них тоже были самые разнообразные. Ваэлин углядел несколько кирас и кольчуг, но у большинства доспехов не было, только круглые деревянные щиты, украшенные непонятными знаками. Вооружены они были в основном длинными копьями с зазубренными железными наконечниками, а также жутковатыми шипастыми палицами и дубинками, которые они носили на поясе вместе с кинжалами и короткими мечами.
Ваэлин увидел, как волы притащили машины на южный край оазиса. Погонщики выпрягли животных и повели поить, а дикари стали разбивать лагерь вокруг высоких станин.
– Многовато их, дикарей-то, брат, долго прорубаться придется, – заметил Дентос.
– Если все получится, прорубаться не придется.
Ваэлин передал подзорную трубу Френтису.
– Пошли лошадей навьючивать. Тронемся, как луна взойдет.
Плюй, разумеется, оскорбился, обнаружив, что ему назначена роль вьючной лошади. Ваэлина это совершенно не удивило. Жеребец в полной мере проявил свой дурной нрав, когда Ваэлин попытался взвалить вьюки ему на спину, и принялся сердито гарцевать, не обращая внимания на ноги хозяина. Потребовалось несколько драгоценных минут возни, угроз и соблазнения кусочками сахара, прежде чем конь, наконец, утихомирился достаточно, чтобы дать закрепить вьюки. К тому времени яркий серпик луны висел уже высоко над головой.
– Я все никак не пойму, чего ты так цепляешься за эту скотину, брат, – заметил Дентос. Его голос был слегка приглушен миткалевым платком, прикрывающим нижнюю половину лица.
– Он боевой, – ответил Ваэлин. – Ради этого синяки и ссадины можно и потерпеть.
Он окинул взглядом собравшийся отряд разведчиков: все были одеты одинаково, в легкие белые миткалевые накидки, какие носили купцы, доставляющие через пустыню в северные порты пряности и прочие товары. На всех лошадях были навьючены вьюки, набитые круглыми глиняными горшками, в каких обычно возят пряности. Только сегодня в горшках был иной груз. Ваэлин понимал, что опытный глаз им не обмануть: кони у них были слишком высокие, в одежде было заметно слишком много непривычных деталей, не говоря уже о выпирающем из-под нее оружии. Но в течение нескольких секунд в темноте они будут выглядеть достаточно убедительно. Ваэлин надеялся, что большего и не потребуется.
Он бросил взгляд на север, на извилистую черту караванного пути, ведущего сквозь барханы к оазису. При луне пустыня выглядела странно. Песок сделался серебристым. Ночи в пустыне холодные, и его можно было принять за снег. Это снова вызвало в памяти полузабытый сон: жестокую насмешку Нерсус-Силь-Нин, тело, остывающее в снегу…
– Брат! – окликнул его Френтис, развеивая задумчивость.
Ваэлин тряхнул головой, чтобы избавиться от видения, обернулся к отряду разведчиков и заговорил: