Песнь крови
Шрифт:
Но наибольшее его внимание привлекла женщина в сером. Ей, похоже, было за тридцать, ее угловатое лицо, обрамленное золотисто-белокурыми локонами, ниспадающими на плечи, выглядело приятным и смутно знакомым. Но особенно Ваэлина заинтриговали ее глаза, горящие теплотой и сочувствием. Ему вспомнилось бледное личико Селлы и та доброта, которую он увидел в ней, когда она решила не прикасаться к нему. Но Селлу терзал страх, в то время как эту женщину просто невозможно было представить настолько уязвимой. В ней чувствовалась сила. Та же сила,
– Ваэлин, – спросила она, – знаешь ли ты, кто мы?
Пытаться угадать смысла не было.
– Не знаю, миледи.
Толстяк крякнул и сунул в рот вишенку.
– Еще один невежественный щенок! – сказал он, шумно чавкая. – Вас, маленьких дикарей, не учат ничему, кроме искусства резни, так, что ли?
– Нас учат защищать Верных и Королевство, сударь.
Толстяк прекратил жевать. Его презрение внезапно сменилось гневом.
– Вот мы и посмотрим, что вы знаете о Вере, молодой человек! – ровным тоном произнес он.
– Я – Элера Аль-Менда, – сказала белокурая женщина. – Аспект Пятого ордена. А это – мои собратья-аспекты, Дендриш Хендрил из Третьего ордена, – она указала на толстяка в зеленом, – и Корлин Аль-Сентис из Четвертого ордена.
Тощий человек в черном торжественно кивнул.
Ваэлин был несколько ошеломлен, очутившись в столь высоком обществе. Три аспекта в одной комнате, и все три говорят с ним! Он понимал, что ему следовало бы чувствовать себя польщенным, но вместо этого испытывал лишь леденящую неуверенность. Что же три аспекта из других орденов станут спрашивать его об истории его собственного?
– Ты гадаешь о том, при чем тут заученные тобой факты из захватывающей истории Шестого ордена с его бесчисленными кровавыми банями, – толстяк Дендриш Хендрил сплюнул вишневую косточку в изящно вышитый платочек. – Твои мастера сбили тебя с толку, мальчик. Мы не станем задавать вопросы про давно усопших героев или битвы, о которых лучше не вспоминать. Это не то знание, что нам нужно.
Элера Аль-Менда с улыбкой посмотрела на собрата-аспекта.
– Дражайший мой брат, думаю, нам стоит подробнее объяснить, в чем состоит испытание.
Глаза у Дендриша Хендрила слегка сузились, но он ничего не ответил и вместо этого потянулся за новой вишней.
– Испытание знанием, – продолжала Элера, снова обернувшись к Ваэлину, – уникально в том отношении, что все братья и сестры, проходящее обучение в каждом из орденов, обязаны его пройти. Здесь мы испытываем не силу, не ловкость и не памятливость. Мы проверяем знание: знание самого себя. Чтобы служить твоему ордену, недостаточно хорошо владеть оружием, точно так же и служители моего ордена нуждаются не только в искусстве исцеления. Это твоя душа делает тебя тем, кто ты есть, твоя душа руководит твоим служением Вере. Это испытание покажет нам – и тебе самому, – ведома ли тебе природа твоей собственной души.
– И
Ваэлин почувствовал себя еще неувереннее. Ложь обеспечивала ему безопасность. Лгать сделалось необходимо, иначе было не выжить. Эрлин и Селла, волк в лесу и убитый им убийца… Все тайны окутаны ложью. Борясь с паникой, мальчик все же заставил себя кивнуть и сказать:
– Я понял, аспект.
– Ничего ты не понял, парень. Ты уже обосрался от страха. Я отсюда чую.
Улыбка аспекта Элеры несколько поблекла, но она все же не сводила глаз с Ваэлина.
– Тебе страшно, Ваэлин?
– Это часть испытания, аспект?
– Испытание началось, как только ты переступил порог. Ответь мне, пожалуйста.
«Лгать нельзя…»
– Я… несколько тревожусь. Я не знаю, чего ждать. И не хочу покидать орден.
Дендриш Хендрил фыркнул.
– Скорее уж, боишься встретиться со своим отцом! Думаешь, он будет рад тебя видеть?
– Не знаю, – честно ответил Ваэлин.
– Твой отец хотел, чтобы тебя вернули ему, – сказала Элера. – Разве это не говорит о том, что ты ему небезразличен?
Ваэлин неловко поежился. Он так долго избегал воспоминаний об отце или подавлял их, что теперь ему было тяжко отвечать на подобные вопросы.
– Я не знаю, что это значит. Я… я почти не знал его до того, как попал сюда. Он часто уезжал, сражался за короля, а когда он бывал дома, то почти не разговаривал со мной.
– Так ты, значит, его ненавидишь? – осведомился Дендриш Хендрил. – Да, это я могу понять!
– Я не испытываю к нему ненависти. Я его не знаю. Он мне не родной. Моя семья здесь.
Тут впервые заговорил тощий, Корлин Аль-Сентис. Голос у него был грубый и хриплый.
– Во время испытания бегом ты убил человека, – сказал он, впившись своим свирепым взглядом в глаза Ваэлина. – Тебе это понравилось?
Ваэлин был ошеломлен. «Они знают! Что же еще им известно?»
– Аспекты делятся информацией, парень, – сказал ему Дендриш Хендрил. – На том и стоит наша Вера. Единство целей, объединяющее доверие. Оттого и Королевство наше зовется Объединенным. И тебе стоит не забывать об этом. Не тревожься: твои грязные делишки дальше нас не пойдут. Отвечай же на вопрос аспекта Сентиса.
Ваэлин перевел дух, стараясь унять гулкий стук в груди. Он вспомнил испытание бегом, звон тетивы, спасший его от стрелы убийцы, вялую, безжизненную маску, в которую превратилось лицо убитого, тошноту, которая накатила, пока он пилил стрелу ножом…
– Нет. Мне это не понравилось.
– Ты об этом жалеешь? – не отставал Корлин Аль-Сентис.
– Этот человек пытался меня убить. У меня не было выбора. Я не могу жалеть о том, что остался в живых.
– Так это все, что тебя заботит? – спросил Дендриш Хендрил. – Главное, в живых остаться?