Песнь льда и огня. Книги 1-9
Шрифт:
Губы королевы сжались, подбородок дрогнул.
— Вашу наглость можно извинить лишь тем, что вы одичалая. Вам нужен муж, который поучит вас вежливости. Я не могу одобрить этого, лорд-командующий, как не одобрит и король, мой супруг. Оба мы знаем, что я не могу помешать вам открыть ворота, но перед королем, когда он вернется с войны, вам придется держать ответ. Советую вам подумать как следует.
— Ваше величество… — Джон опять преклонил колено, но Вель его примеру на этот раз не последовала. — Я сделал то, что посчитал наилучшим, и сожалею, что королева осталась мной недовольна.
— Идите.
— Насчет бороды ты соврал, — заявила Вель, когда они отошли от башни. — Волос у нее на подбородке больше, чем у меня между ног. А на лице ее дочки…
— Серая хворь.
— У нас это называется серой смертью.
— Дети от нее не всегда умирают.
— К северу от Стены — всегда. Им дают болиголов, а нож и подушка еще надежнее. На месте матери я давно бы даровала бедной девочке последнее милосердие.
Такую Вель Джон видел впервые.
— Принцесса Ширен — единственное дитя королевы.
— Остается лишь пожалеть их обеих. Дитя отмечено скверной.
— Если Станнис выиграет войну, Ширен станет наследницей Железного Трона.
— Мне жаль ваши Семь Королевств.
— Мейстеры говорят, что серая хворь не…
— Мало ли что они говорят. Спроси лесную ведьму, если хочешь знать правду. Серая смерть засыпает, но потом просыпается. Это дитя отмечено!
— По-моему, она славная девочка. Откуда ты можешь знать…
— Оттуда. Это ты ничего не знаешь, Джон Сноу. Надо убрать из башни уродца вместе с кормилицами! Нельзя оставлять его рядом с мертвой.
— Она живая.
— Мертвая! Ее мать не видит этого, и ты тоже, но это так. — Вель ушла вперед и вернулась обратно. — Я привела тебе Тормунда — отдай мне уродца.
— Ладно, попробую.
— Уж постарайся. Ты мой должник, Джон Сноу.
«Да нет же, — думал он, глядя вслед уходящей Вель. — Она ошибается. Серая хворь не всегда убивает детей».
Призрак опять убежал куда-то, солнце стояло низко. Сейчас бы чашу подогретого вина, а лучше две чаши, но с этим придется повременить. Впереди встреча с самым страшным врагом: с братьями Ночного Дозора.
Джон поднялся наверх вместе с Кожаным, который дожидался его у клети. Чем выше, тем крепче делался ветер: на пятидесяти футах тяжелая клеть стала раскачиваться и чиркать о Стену, состругивая блестящие на солнце частицы льда. Самые высокие башни замка остались внизу. На четырехстах футах ветер отрастил зубы и начал рвать черный плащ Джона, на семистах прогрыз насквозь его самого. «Это моя Стена, — напоминал себе Джон, — и останется моей по крайней мере еще на два дня».
Он соскочил из клети на лед, поблагодарил крутивших ворот людей, кивнул часовым с копьями. Оба надвинули капюшоны до самых глаз, но Джон узнал Тая по длинному хвосту черных волос на спине, а Оуэна — по колбасе, засунутой в ножны. Он бы и без этих примет узнал их, по одной стойке. Лорд должен знать своих людей как собственные пять пальцев, учил их с Роббом отец.
На той стороне Стены простиралось поле, где полегло войско Манса-Разбойника. «Где-то он теперь, отыскал ли тебя, сестричка? Или ты была лишь предлогом, чтобы я его отпустил?»
Джон уже целую вечность не видел Арью. Какая она теперь, узнает
В Зачарованном лесу копились густые тени. Западный небосклон еще пылал заревом, на восточном проглядывали первые звезды. Джон согнул и разогнул пальцы правой руки, вспоминая тех, кого потерял. «Глупый толстяк Сэм, с чего тебе вздумалось подстроить эту штуку с моими выборами? У лорда-командующего не бывает друзей».
— Лорд Сноу, клеть поднимается, — сказал Кожаный.
— Слышу. — Джон отошел от края Стены.
Первыми прибыли клановые вожди Флинт и Норри в мехах и железе. Хлипкий, но прыткий Норри походил на старого лиса; Торген Флинт, ниже его на полголовы, но вдвое тяжелее на вид, ковылял по льду, опираясь громадными ручищами на терновую трость. Следом поочередно поднялись Боуэн Мурш в медвежьей дохе, Отелл Ярвик и септон Селладор — пьяненький, разумеется.
— Прогуляемся, — предложил Джон. Все двинулись по дорожке из битого камня на запад, к заходящему солнцу. — Вы знаете, зачем я собрал вас, — сказал Джон ярдах в пятидесяти от обогревательной будки. — Через три дня на рассвете ворота откроются, и в них пройдет Тормунд со своими людьми. Нужно хорошо подготовиться.
После довольно продолжительного молчания Отелл Ярвик сказал:
— Их будет много, лорд-командующий…
— Четыре тысячи, по словам Тормунда. Четыре тысячи истощенных, голодных людей.
— Скорей уж три, если судить по кострам, — заметил дошлый счетовод Мурш. — И вдвое больше в Суровом Доме. И большой стан в горах за Сумеречной Башней, согласно донесениям сира Денниса…
— Тормунд говорит, что Плакальщик хочет снова штурмовать Мост Черепов, — подтвердил Джон.
Старый Гранат потрогал шрам, полученный при защите упомянутого моста.
— Уж не хочет ли лорд-командующий пропустить за Стену и этого демона?
— Не хотелось бы. — Джон не забыл подброшенные Плакальщиком головы с кровавыми дырами вместо глаз. Черный Джек Бульвер, Волосатый Хел, Гарт Серое Перо. Он не может за них отомстить, но их имен не забудет. — Не хотелось бы, однако придется. Не годится нам выбирать, кого из них пропустить, а кого оставить. Мир объявлен для всех.
Норри, отхаркнувшись, плюнул.
— Все равно что с волками да вороньем мир заключать.
— В моих темницах куда как мирно, — подхватил Флинт. — Плакальщику там самое место.
— Сколько наших разведчиков убил Плакальщик? — сказал Ярвик. — Сколько женщин похитил, изнасиловал и убил?
— В одном моем клане трое таких, — ответил Флинт. — Одних девушек он забирает, другим выкалывает глаза.
— Человеку, надевшему черное, прощаются все преступления, — напомнил им Джон. — Если мы хотим, чтобы вольный народ сражался за нас, их придется простить точно так же, как лиходеев из Семи Королевств.