Песнь льда и огня. Книги 1-9
Шрифт:
— Титул лорда. Белый плащ. Большие голубые крылья.
— Вот тебе моё обещание: три фута холодной стали в твоём животе, если когда-либо упомянёшь хоть словом о том, что сейчас произошло.
Дунк потряс головой в надежде прояснить разум. Не похоже, чтоб это помогло. Тогда он перегнулся в поясе и его вырвало.
Блевотина забрызгала сапоги Пику, и лорд разразился проклятьями.
— Межевые рыцари, — воскликнул он с отвращением. — Вам здесь не место. Ни один истинный рыцарь не будет настолько невоспитан, чтобы заявиться неприглашённым, но вы межевые твари…
— Мы нежеланны нигде, но оказываемся
Вино сделало Дунка смелым, в другой раз он бы попридержал язык. Он вытер рот тыльной стороной ладони.
— Постарайтесь запомнить, что я вам сказал, сир. В противном случае вам не поздоровится.
Лорд Пик стряхнул блевотину с сапог и удалился. Дунк снова прислонился к перилам и принялся прикидывать, кто безумнее — Лорд Гормон или Скрипач.
К тому времени, когда он нашёл обратную дорогу в зал, из его компаньонов там остался лишь сир Мейнард Пламм.
— У неё осталась хотя бы мука на сосках, после того как вы сорвали с неё подштанники? — поинтересовался он.
Дунк потряс головой, налили себе ещё один кубок вина, пригубил, и решил что он и так уже достаточно пьян.
Стюард Баттервелла выделил комнаты в замке для лордов и леди, и кровати в казармах для их свиты. Остальным гостям предоставлялся выбор: или соломенные тюфяки в подвале, или поставить свои шатры на небольшом клочке земли под западной стеной. Скромная парусиновая палатка, которую Дунк приобрёл в Каменной Септе, была далеко не шатром, но худо-бедно защищала от солнца и дождя. Некоторые его соседи всё ещё бодрствовали, шёлковые стены их шатров сияли, словно цветные фонари в ночи. Из голубого шатра с подсолнухами слышался смех, а из другого, в красно-белую полоску, звуки любви. Эгг поставил их палатку немного поодаль от остальных. Мейстер и обе лошади были стреножены, а оружие и доспехи Дунка аккуратно уложены у стены. Он протиснулся в палатку и обнаружил своего оруженосца сидящего со скрещенными ногами над свечой, его голова сияла, а сам он внимательно изучал какую — то книгу.
— Чтение книг при свете свечи сделает тебя слепым.
Чтение продолжало оставаться тайной для Дунка, хотя парень и пытался его учить.
— Мне нужен свет свечи, чтобы различать слова, сир.
— А в ухо не хочешь? Что это за книга?
Дунк видел лишь яркие цвета на обложке и маленькие раскрашенные щиты, прячущиеся между буквами.
— Реестр гербов, сир.
— Ищешь Скрипача? Ты не найдёшь его. Межевых рыцарей в такие реестры не вносят, только лордов и чемпионов.
— Я не его искал. Я видел другие гербы во дворе… Лорд Сандерлэнд [19] здесь, сир. Его знак — три бледные женские головы на зелёном и синем полуполях.
19
Лорд Отстоящих Земель
— Сестринский лорд? Правда?
Три Сестры были островами в Укусе. Дунк слышал, как септоны говорили, что острова утопают в грехах и алчности. Систертон был самым известным логовом контрабандистов в Вестеросе.
— Далёкий же он проделал путь. Наверное, он родственник Баттервелловой невесты.
— Никак нет, сир.
— Значит он здесь ради пира. Они едят одну рыбу на Трёх Сёстрах,
Дунк пошарил в кармане своего плаща.
— Нас кормили рёбрами, сир. — Эгг залез в книгу по самый нос — Лорд Сандерлэнд сражался за Чёрного Дракона, сир.
— Как и старый сир Юстас? Он был неплохим человеком, а?
— Нет, сир, — сказал Эгг, — но…
— Я видел драконье яйцо. — Дунк смёл еду в мешок с сухарями и солониной. — Оно было красным, в основном. Лорд Бладрэйвен тоже владеет яйцом дракона?
Эгг приопустил книгу:
— С чего бы это? Он низкого рождения.
— Он незаконного рождения, но не низкого.
Кровавый Ворон родился не на той стороне одеяла, но он был знатного происхождения с обеих сторон. Дунк уже собирался рассказать Эггу о подслушанном разговоре, когда он увидел его лицо.
— Что приключилось с твоей губой?
— Драка, сир.
— Дай-ка мне посмотреть.
— Совсем чуть-чуть покровило. Я полил её вином.
— С кем ты дрался?
— С какими-то другими оруженосцами. Они сказали…
— Не имеет никакого значения, что ОНИ сказали. Что я тебе говорил?
— Держать язык за зубами и не создавать неприятностей. — Мальчик потрогал разбитую губу. — Они называли моего отца братоубийцей.
«Парень, он же и есть братоубийца, хотя не думаю, что он это намеренно». Дунк говорил Эггу не меньше полсотни раз не принимать такие слова близко к сердцу. Ты знаешь правду, и этого должно быть достаточно. Они слышали такие разговоры и раньше в винных погребах, в бедных тавернах и возле костров в лесу. Всё королевство знало, что палица принца Мэйкара сразила Бэйлора Сломикопьё на Эшфордском Лугу. Таких злокозненных пересудов следовало ожидать.
— Если бы они знали, что принц Мэйкар твой отец, то они бы этого никогда не сказали. — «За спиной бы говорили, а не в лицо». — И что ТЫ сказал этим оруженосцам вместо того, чтобы держать язык за зубами?"
Эгг выглядел смущённым.
— Что смерть принца Бэйлора была несчастным случаем. Только когда я сказал, что принц Мэйкар любил своего брата Бэйлора, оруженосец сира Аддама сказал, что он любил его до смерти, а оруженосец сира Мэллора сказал, что он любит своего брата Эйриса точно так же. Вот тогда-то я ему и врезал. Я ему очень здорово врезал.
— Это я должен тебе хорошо врезать. Раздутое ухо хорошо смотрится с раздутой губой. Твой отец поступил бы точно так же, будь он здесь. Ты думаешь, принц Мэйкар нуждается в защите маленького мальчика? Что он повелел тебе, когда отправлял со мной?
— Быть вам верным оруженосцем, не уклоняться от поручений и не избегать невзгод.
— А что ещё?
— Подчиняться королевским законам, рыцарским правилам и вам.
— А что ещё?
— Брить или красить волосы, — сказал мальчик с явной неохотой. — И никому не говорить своё имя.
Дунк кивнул.
— Сколько вина выпил тот парень?
— Он пил ячменное пиво.
— Видишь? Это ячменное пиво говорило. Слова — это ветер, Эгг, позволь им пролететь мимо.
— Кое-какие слова — ветер, — мальчишка был чрезвычайно упрям. — А кое-какие — измена. Это турнир изменников, сир.