Песнь лихорадки
Шрифт:
Это серьезный плюс в нашей колонке. Круус владел по крайней мере какой-то частью Синсар Дабх. В Дэйгисе жили души тринадцати древних Драгаров. На нашей стороне потрясающие изворотливые умы Дэни и Танцора, безграничный опыт Бэрронса и Риодана в магии и темных искусствах.
Да, наши шансы определенно возросли по сравнению с тем временем, когда королева Фейри пропадала неизвестно где, а я была одержима.
Я прикрыла глаза, потянулась внутрь и приняла все то, что делало меня человеком: хорошее, плохое, лицеприятное и не очень, и когда эмоции вернулись, я посмотрела
Она встретила мой взгляд, и мне показалось, что я заметила слабый след печали в ее красивых радужных глазах. Я вновь могла распознавать эмоции.
Затем она развернулась и выскользнула в теперь открытую дверь на королевской стороне будуара, вышла, не сказав ни слова, исчезая в Белом особняке.
Дверь за ней захлопнулась с такой силой, что пол задрожал, и огромное зеркало короля внезапно сделалось угольно-черным.
Зеркало сильно затряслось — золоченая рама и все остальное — затем оно просто исчезло, оставив на своем месте лишь гладкую белую стену.
Будуар возлюбленной больше не соединялся с будуаром короля.
Крошечные огоньки, поблескивавшие в парящих бриллиантах, внезапно погасли, оставив лишь холодные пустые кристаллики, которые с бряцаньем упали на пол меж лепестков, больше не благоухавших, но источавших сильную вонь разложения.
Призрак возлюбленной исчез с кровати.
Огонь в очаге погас.
Эта комната теперь стала всего лишь комнатой, утратившей все следы роскошной красоты, страсти и чувственности, пропитывавших ее.
Хоть я и не имела понятия, что случилось между двумя легендарными любовниками, я знала, что эти события означали: великому роману между Королем Невидимых и его возлюбленной пришел конец.
Меня охватило невыразимое горе.
Такое чувство, будто я чего-то лишилась. Мне нравилось верить в их бессмертную любовь. Когда-то я пережила их страсть в этих комнатах, всю глубину их преданности друг другу, которая была столь же сильна и бесконечна, как и сам Король Невидимых. Их мучительный роман был диким и романтичным, вдохновлял меня, наполнял чудом и желанием такой же вечной любви. За минусом мучений.
Я нахмурилась, пребывая не в восторге от только что увиденных последствий.
Король Невидимых запер дверь и погасил огни. Огни, чье горение он поддерживал сотни тысяч лет. Как будто ему больше не было дела до существования будуара как вечного свидетельства любви всей его жизни, его одержимости. Значит, королю уже наплевать. И его интерес к людским проблемам всегда был по меньшей мере капризом.
Возлюбленная/королева Фейри, которая могла помочь мне воспользоваться силами, которые она мне передала, только что вышла и захлопнула за собой дверь.
И не нужно обладать IQ гения, чтобы понимать, что значит их уход — не предвидится никакой божественной помощи человечеству.
Наш мир умирает.
Месяцы, в лучшем случае, сказала возлюбленная.
И мы остались одни.
Глава 32
Если бы я мог сохранить время в бутылке [46]
Мак
Остальные
46
Строчка из песни Jim Croce — Time in a bottle
Начал это Круус. Неудивительно.
Джада всего лишь предложила предпринять дополнительные меры по удержанию Синсар Дабх в этой комнате, когда он разразился надменной тирадой о том, что никто никуда не пойдет, пока МакКайла не «притащит сюда свою человеческую задницу», не приложит ладони к его груди и не передаст Истинную Магию расы Фейри правомочному наследнику — единственному Фейри в комнате, тем самым, имеющему право, нет моральный долг… бла-бла-бла.
Лор заметил, что в комнате был и второй представитель Фейри, замотанная в кокон принцесса Невидимых, и по его мнению, если Истинная Магия куда-то и перейдет, то как матриархальная сила, она явно перейдет к принцессе.
Бэрронс зарычал, что я не потащу свою человеческую задницу к Круусу ни сейчас, ни когда-либо еще, и тогда вклинился Фэйд, обращая внимание, что являюсь я все еще человеком или нет — это важный вопрос.
Мы с Джадой уставились друг на друга с неверием.
— Заткнитесь вы все! — рявкнула я.
Тишина воцарилась мгновенно. Четыре взгляда метнулись ко мне. Даже Джада выглядела слегка изумленной, и я осознала, что мой голос прозвучал намного громче обычного, с недвусмысленной ноткой властности.
— Пока мы здесь, время течет иначе, — напомнила я им. — Возлюбленная сказала, что у нас в лучшем случае несколько месяцев до того, как черные дыры разрушат наш мир. Сколько мы здесь пробыли?
— Проклятье, — взорвался Бэрронс, его взгляд заметался между дверью и заточенной Синсар Дабх. — Мы не можем ее так оставить. Если кто-то найдет сюда дорогу и сдвинет хоть один камень, она вновь очутится на свободе.
Я легко могла представить такой вариант развития событий. Люди ненасытно любопытны. Фейри неутолимо жаждут власти и склонны переоценивать свои шансы с ней справиться. Многие поддадутся искушению проверить, смогут ли они контролировать Синсар Дабх. Круус и Дэррок оба пытались. Черт, даже я подверглась искушению, когда думала, что убила Бэрронса.
— И кто знает, на что она способна в этой форме, — сказала Джада. — Может, как в том фильме, «Падший» с Дензелом Вашингтоном, где Азазель мог прыгать от тела к телу. Мак могла нечаянно оставить ее в той форме, в которой ей проще завладевать людьми.
— И спасибо тебе, что ткнула носом, — язвительно отозвалась я, злясь на саму себя. Я хотела, чтобы эта штука ушла, умерла, разрушилась, обратилась в пыль, а не пребывала в еще более опасной форме, которая способна летать по воздуху, входить в людей и покидать их, словно они были удобными вращающимися дверьми, завладевая сотнями, даже тысячами, если удастся сбежать. Я обратилась к Бэрронсу: