Песнь лихорадки

Монинг Карен Мари

Издав смешок, я протянула руку Алине и предприняла первую попытку просеивания в тандеме.

Глава 47

Mea culpa [65]

Мак

Вскоре после этого я влетела в книжный магазин, Алина следовала за мной по пятам, обе мы держались за лица и бормотали себе под нос.

Мое первое просеивание в тандеме прошло неудачно.

Команда по переговорам

насчет Контракта уже прибыла и дожидалась нас. Мой папа сидел на центральной подушке честерфильда, распластав руки по спинке дивана, Бэрронс и Риодан как всегда сидели по углам, а Круус легко прислонился к каминной полке.

65

Mea culpa (лат. моя вина), mea maxima culpa (лат. моя величайшая вина) — формула покаяния и исповеди в религиозном обряде католиков с XI века.

Едва увидев меня, Бэрронс вскочил на ноги горой мышц и агрессии.

— Кто, черт подери, поставил тебе фингал? — прорычал он.

— Ты сам, — ответила я обманчиво сладким тоном, прижимая руку к ушибленной щеке. — И твои гребаные щиты. Такое чувство, будто в кирпичную стену врезалась.

К счастью, я быстро исцелялась. К несчастью, моей сестре не так повезло.

Уголки его рта дернулись, затем он сдался и просто сверкнул одной из тех редких полноценных улыбок, от которых у меня перехватывало дыхание. Он был так чертовски прекрасен, а его улыбки были подобны солнечному свету на черном бархате неба, невероятные и изумительные.

— Ты просеялась. Ты разобралась, как это работает, — пробормотал он. — Без Крууса.

— И восстановила аббатство, — гордо сказала я ему. — Выглядит как никогда здорово.

— Ты подпишешь Контракт и восстановишь мои крылья, — прорычал Круус.

— Я намереваюсь это сделать, — я подписывала его не только для того, чтобы узнать, как пользоваться Истинной Магией. Я хотела полного и безграничного доступа к богатым знаниям и информации Крууса. Я хотела знать, не доходили ли до него хотя бы малейшие слухи о том, что король приблизился к восстановлению песни. Я хотела проиграть ему музыкальную шкатулку. Занять его мозг на целые дни.

Я неподвижно замерла, чувствуя под собой прекрасную и раненную землю, и пригласила ее восстановить его оборванные крылья.

Круус резко вздохнул, выпрямился во весь свой огромный рост, запрокинул голову и оттолкнулся от камина.

— Ах, — промурлыкал он. — Да, этого-то мне и недоставало, — он на мгновение прикрыл глаза, поправляя и устраивая его массивные бархатные крылья. Затем открыл глаза и пронзил меня взглядом. — Подпиши Контракт. Сейчас же.

Временно игнорируя его, я подошла к маленькому холодильнику за прилавком, достала один из многочисленных пакетов со льдом, оставшихся у меня с моих первых дней в Дублине, когда меня постоянно избивали, и протянула его сестре. Она слегка прижала его к глазу и осела на диван рядом с папой.

— Привет, пап, — сказала я и поцеловала его в макушку, сияя. Не хватало лишь Дэни и мамы, и моя семья была бы в полном сборе.

— Привет, детка, — он улыбнулся мне. — Все готово. Вот, если ты все еще хочешь это подписать.

Я перебралась через спинку честерфильда и села с другой стороны от него, напротив Алины. Он опустил обе руки на наши плечи.

— Хочу, — я взяла протянутый

мне пакет бумаг, пролистала и рассмеялась. Наш Контракт включал в себя пятьдесят две страницы. — Кажется, вы все предусмотрели.

С многословными дополнительными указаниями на случай каждой потенциальной возможности.

Джек Лейн настороженно посмотрел на меня.

— Ты уверена, что хочешь подписать это, дорогая? Я согласен с твоей матерью. Из тебя выйдет отличная королева.

Мне не терпелось это подписать. Я протянула руку назад, куда-то в сторону Бэрронса.

— Можно мне один из твоих ножей? — он всегда носил их с собой. Я едва не вытащила копье из ножей, но потому вспомнила, насколько мне нежелательно тыкать в себя этой штукой. Затем рот Бэрронса оказался на моем запястье. Я ощутила касание его языка, укол клыков, поцелуй, и его рот отстранился.

Ему пришлось проделать это еще пять раз, потому что я так быстро исцелялась, но наконец-то, с помощью древнего пера, предоставленного Бэрронсом, Контракт был подписан МакКайлой Эвелиной Лейн, королевой Фейри, и Круусом, затем повторно был подписан резким драматичным почерком, мерцавшим даже после высыхания, именем, не поддававшимся переводу на любой известный людям язык. Свидетелями тому официально выступили Джек Лейн, Бэрронс, Риодан и Алина Лейн.

— Нужно произвести обмен драгоценными металлами, насыщенными силой, — сказал Круус. — Я приму браслет, который был у тебя прошлой ночью.

— Нет, — сказал Риодан. Он бросил на меня взгляд, говоривший: если он хочет браслет, значит, он важен.

— Тогда связи не будет, — спокойно сказал Круус. — Я же не требую Амулет, который находится у вас и должен принадлежать мне. Это мое предложение драгоценного металла. Можете оставить себе, дар расы Фейри.

Бэрронс посмотрел на меня. Я могу предложить другие объекты силы.

Я прищурилась и посмотрела на Крууса.

— Можешь взять один из трех меньших амулетов.

— Я соглашусь на этот пакт только за браслет.

— И его требования продолжают расти, — издевался Риодан. — Неудивительно.

Я встретилась с темным бушующим взглядом Крууса и с изумлением ясно услышала его в своей голове. Я не пытаюсь изъять у тебя что-то, что ты когда-либо пожелаешь использовать, МакКайла. Это важно лишь для меня.

Его слова звенели правдой, ясно и просто раздаваясь внутри меня. Но опять-таки, он был великим обманщиком. Вне зависимости от этого, я понятия не имела, как пользоваться браслетом, и если мы одержим успех, Фейри вскоре навсегда покинут наш мир. А это сделает браслет еще одной неважной вещью.

Мгновение спустя, вопреки протестам остальных, я пошла наверх, взяла браслет и отдала его Круусу.

Дело сделано.

Как только мы спасем наш мир, я передам вес мантии и скипетра другому, Фейри уйдут, жизнь станет невероятно нормальной, а я наконец-то снова буду «просто Мак».

Несколько часов спустя я сидела на честерфильде, расфокусировав взгляд и занимаясь эквивалентом чтения Фейри-файлов древней истории. Подтвердив, что ключ к использованию моей силы лежит в связи с самой планетой, Круус также сказал, что новым королевам требовалось от пятидесяти до пятисот лет, чтобы ознакомиться с их силами, поскольку объем передаваемой информации был огромен.