Песнь Лунной девы
Шрифт:
– Кристина, там холодина, ветер сумасшедший… Чувствуешь, как машину ведёт?
Но я настояла. С каждой следующей строкой мои глаза раскрывались всё шире, а грудь поднималась всё выше. Я взяла шапку и помахала ею как веером. Мне бы сейчас вся коллекция этих прекрасных аксессуаров с третьего этажа не помешала бы.
– Ну что там? – спросил Максим, нетерпеливо
– Я не буду это говорить вслух. Дам тебе текст – читай сам.
– Что там такого может быть написано про оружие, что ты так краснеешь? Кроме того, Кристина Валерьевна, давай смотреть правде в глаза – у тебя почерк отвратительный.
Оружие… Я хихикнула, прослушав вторую часть реплики про мою каллиграфию.
– Ты мне ещё, кстати, психолога оплатишь…
– Хватит ломаться, как девственница на первом свидании! – огрызнулся Максим, ударяя по рулю. Тот пронзительно запищал. – Да езжай ты уже! – рявкнул начальник, открывая окно. – А ты, – это уже мне. – Читай!
Я кивнула и внеочередной раз, заливаясь краской, начала читать:
«Шан И вошёл в цветущий персиковый сад. Луна освещала все дорожки и деревья. И увидел воин, как по траве, усыпанной лепестками, бродит луноликая дева. И замер Шан И, пораженный божественной красотой. И услышал воин, как поёт дева чудесную призывную песню.
А Лунная дева приподняла подол шёлкового одеяния и начала танцевать, и увидел Шан И «золотые лотосы»… И было это так прекрасно, что воин упал на колени и стал просить богов, чтобы дева не была видением, и чтобы боги даровали ему милость, быть избранным.
Незнакомка же заметила его и не убежала, не растворилась в лунном свете.
– Шан И, – сказала дева, приглашая его присесть на траву, – я слышала твое желание. Не надо тревожить богов. Я с удовольствием исполню его, ведь у меня тоже есть желание разделить с тобой эту ночь.
Она налила ему в пиалу рисовую водку и протянула:
–
Она вытащила из волос гребень, и чёрный водопад упал до самой земли.
Она скинула перед ним шёлковый халат и осталась прекрасная и нагая.
Груди её, точно горы в северных землях, – высокие и острые.
Ноги её, точно реки в южных провинциях, – длинные и ровные.
Живот её, точно долины на западных окраинах, – округлый и мягкий.
Бёдра её, точно низменности у восточных границ, – обещающие плодородие.
И увидел Шан И, как по её красивым ногам стекает вино желания, сотворенное самими богами. И приник Шан И губами к источнику счастья и благодати, и вкусил терпкого напитка с ароматом мускуса.
А затем он оказался у входа в таинственную пещеру, в шелковистых сводах которой была спрятана самая драгоценная жемчужина.
И когда красавица запела самую прекрасную песню, которую когда-либо слышал воин, он не смог больше сдерживаться.
Он извлёк свой меч и вошёл в узкое, как горлышко сосуда из тыквы горлянки, лоно…»
Максим резко ударил по тормозам. Я чуть не улетела вперёд. Но первая мысль, – как у настоящего историка, – была не: «Ура, я цела!», а – «Ух, документы в порядке!»
– Куда прёшь! – орал водитель, выскакивая из машины и осматривая бампер.
Начальник поднял ручник, вышел на дорогу и тоже всё осмотрел.
– Мужик, прости! – сказал Максим, поднимая руки. – Здоровья и счастья в наступающем году! Прости, пожалуйста. Я виноват. Ты прав. Но вроде все целое, никто не пострадал…
Конец ознакомительного фрагмента.