Песнь мечей
Шрифт:
Ётъ
Удар по затылку и нежный сладкий поцелуй – только с двумя этими ощущениями можно было сравнить то, что пережил Дмитрий, потрясенный волной энергии, влившейся в него через рукоять меча.
Да, он знал, чем может закончиться контакт с черным мечом крестителя Чернаги. Еще на территории городища Костьра старый волхв, Хранитель Родового Искона, предупреждал его об опасности долгого владения мечом, загубившим множество человеческих жизней, пропитавшимся болью, гневом и ненавистью, эманациями страха и смерти. Да и перед
Но одно дело – знать об этом понаслышке, другое – испытать самому. Поэтому сопротивлялся Дмитрий темному внушению только первые мгновения, пока еще воля и желание воздать должное мерзавцам – похитителям Кати не были задавлены черной энергией меча. С криком: умри! – он развернулся и нанес удар Евхаристию, стоящему в трех шагах от орта.
Едва ли кто из людей, даже хорошо обученных, смог бы отреагировать на этот мгновенный удар. Но монах успел!
Словно две прозрачно-стеклянные молнии столкнулись в воздухе – меч Дмитрия и Иезек, меч Евхаристия. Раздался поющий звон, посыпались искры.
Дмитрий повернул меч, сделал уклон, ударил еще раз.
Звон, сноп искр!
Евхаристий действовал так же быстро и умело, показывая прекрасную выучку и знание приемов кэндо. Впрочем, еще во время первого боя на территории городища он демонстрировал великолепное владение мечом, и если бы Дмитрий в свое время не занимался фехтованием серьезно, нынешняя встреча вообще не состоялась бы.
Удар, звон, снопы искр!
Отскок, уклон, удар, звон…
Что-то обожгло плечо.
Дмитрий отпрыгнул назад, вдруг осознавая, что по нему выстрелили: плечо процарапала пуля!
– Стоп! – выдохнул Евхаристий, поднимая свой меч. – Достаточно. Я знаю, ты хороший боец, но от пули увернуться не сможешь. А тем более – от гранаты. Прислушайся к себе, и ты услышишь великую жажду высоты. Иди в мою команду, мне нужны люди с такой выучкой. Со мной ты добьешься всего, чего только может пожелать человек. Хочешь – мы будем править миром вместе? Прадед был великим человеком, но он не смог добиться цели, не смог подчинить эту землю, мы же завершим процесс, распнем на кресте всю Россию!
– Это моя родина, – глухо проговорил Дмитрий; сознание качалось и пропадало, затуманенное текущей через руку, шею и голову струей прозрачного огня – энергии меча; думать не хотелось, хотелось послушаться и действовать во имя того, кто имел право карать и миловать, кем бы он ни был.
– Твоей родиной станет весь мир! Ты будешь жить там, где захочешь!
– Это лозунг безродных… – Спорить становилось все трудней, меч в руке звал к действию.
– Чушь! Я родился во Львове, жил в Киеве, Праге, Иерусалиме, Багдаде, Гонконге, в Малайзии, на Ближнем Востоке и везде чувствовал себя отлично! Но лишь Россия не легла под крест, не подчинилась нам… – Евхаристий осекся, но Дмитрий не заметил его оговорки.
– Крещение – тупик человечества…
– Ты не знаешь всей правды, мой милый! Иди с
– Кто?
– Мой бог!
– Какой?
– Какая тебе разница? Он станет и твоим богом. Ты же язычник, а значит – безбожник.
– Я не язычник… мои боги древнее твоего…
– Могу поспорить, что нет. Но не будь идиотом! – Глаза монаха сверкнули. – Твои боги бросили тебя! Навсегда! Если бы это было не так, Россия не зашла бы в тупик. Мой же бог всегда со мной! Хочешь познакомиться с ним?
– Нет…
– Тогда кончай базар и ступай за мной! Пора выбираться отсюда.
– Я все равно… не буду… твоим… слугой…
– Посмотрим. Совестливые люди в моей команде не нужны. Но я выбью эту дурь из твоей головы!
Волна гнева захлестнула сознание.
– Пошел ты! Сам лягу, но и вас отсюда живыми не выпущу!
Мечи снова взлетели над головами, встретились, порождая дивные переливы звона и снопы искр.
Евхаристий отскочил, кривя губы:
– Отличная мысль, герой. Откуда это у вас, у русских, в крови? Погибну, но не сдамся… заплачу любую цену, но не уступлю… А о девчонке ты подумал? Или тебе все равно, что с ней будет?
Вспышка ярости прошла.
– Ты… мерзавец!..
Монах ухмыльнулся:
– Еще какой! Итак, идешь? Или останешься здесь?
Дмитрий помедлил. Туманная струя пси-воздействия меча продолжала течь через голову, растворяя в себе мятущуюся душу, мешая думать. Выхода не было. Судьба Кати зависела от его решения.
– Иду…
– Отлично!
Евхаристий поманил пальцем монаха-напарника:
– Возьми меч.
– Который?
Евхаристий пробежался глазами по залу, подошел к богато украшенному драгоценными камнями эфесу:
– Бери, это Котравей, меч Дурги. Он будет славным помощником нашим мечам.
Монах опасливо дотронулся посохом до столба-орта и, когда тот со стоном задымился, выдернул из него меч. Из груди его вырвался шипящий вопль:
– Ейшуу!..
Стены пещеры ответили рыдающим эхом.
Живете
Входя в зал, они заметили на полу следы крови.
– Здесь и в самом деле был бой, – нахмурился капитан Мальцев, нагибаясь и пробуя пальцем подсохшие бурые пятна. – Совсем недавно, буквально полчаса назад.
– Дима!.. – прошептала Катя, зажимая рот рукой. – Они его…
– Вовсе не обязательно, – возразил Северцев. – Это может быть кровь охранников Обители. Или самих похитителей.
– Приготовились! – сухо скомандовал Сундаков. – Пошли!
Они ворвались в зал, освещенный десятками синевато-белых сталактитов, свисающих с потолка, и остановились, пораженные открывшейся панорамой пещеры.
Она была заполнена разной величины столбиками, из которых торчали рукояти сотен мечей! Здесь было жарко. По залу бродили странные запахи, знакомые и незнакомые, и все его пространство было заполнено неслышимыми прозрачными голосами. Это «разговаривали» мечи, лезвия которых прятались в каменных столбах, недоступные взору гостей.