Песнь молодости
Шрифт:
Так маленькая Дао-цзин попала в школу. Она полюбила книги и росла смышленой, но замкнутой девочкой. Целыми днями она молчала, и те, кто не знал ее, могли принять девочку за глухонемую. Младший брат, избалованный матерью и подстрекаемый ею, часто обижал Дао-цзин, но она никогда не плакала. Дао-цзин обычно молча переносила обиды; но порой в ней закипал гнев, и она давала сдачи мальчишке, хотя этим и могла заслужить более жестокие побои.
Когда мачеха наказывала Дао-цзин, она не пользовалась ни тростью, ни плетью: ей нравилось щипать и кусать девочку. Как-то раз вечером, когда Дао-цзин уже задремала, брат разбил любимую вазу матери, а осколки положил возле Дао-цзин. И вот безмятежно спавшая девочка была разбужена неожиданным градом ударов. Она сразу же поняла,
— Собачье отродье! Совсем обнаглела! Ты мне ответишь за вазу!..
Ноги Дао-цзин вспухли от щипков, руки были искусаны до крови, но она не плакала, не просила прощения. Из ее глаз, сверкавших упрямым блеском, не упало ни одной слезинки.
Так и жила она в этой семье, как собачонка. Во всем доме лишь одна старая служанка — бабушка Ван любила девочку и заботилась о ней. Она часто ласкала ее, но делала это тайком, так как боялась госпожи. Дао-цзин любила старушку; и когда девочке бывало особенно тяжело, она всегда уходила к ней в комнату и здесь давала волю своим слезам.
После того как Дао-цзин окончила начальную школу и поступила в женскую среднюю школу, отношение к ней мачехи заметно улучшилось. К этому времени Дао-цзин стала стройной, красивой девушкой с правильным овалом чистого, как мрамор, лица. Густые черные брови доходили почти до висков. Но самым прекрасным в облике девушки были ее трогательно печальные глаза. Сюй Фэн-ин немало радовала расцветающая красота девушки; она чувствовала необходимость дать ей образование, так как только после этого можно было выдать Дао-цзин замуж за богатого и влиятельного человека.
В первый день занятий, когда она собиралась в школу, отец и мачеха были так рады, что вышли провожать ее до ворот и даже усадили в коляску рикши. Линь Бо-тан, нарядившийся по этому случаю в длинный шелковый халат, покручивая усы, стоял на каменных ступенях у ворот дома. Задумавшись на мгновение, он рассмеялся и довольным голосом сказал Дао-цзин:
— Ну, вот ты и барышня. Поздравляю! Ты поступила в среднюю школу, а это все равно, что сдать экзамен на сюцая [5] . Ха-ха-ха!
5
Сюцай — первая ученая степень в феодальном Китае, дававшая право на получение государственных постов.
Линь Бо-тан был не только деятелем просвещения, но и имел немаловажную в то время ученую степень цзюйжэня [6] . После получения этого звания он собирался ехать в столицу для сдачи экзаменов на следующую ученую степень, но тут наступил период «Ста дней реформ» [7] , и в Пекине был создан педагогический институт (предшественник Пекинского университета). Почтенный цзюйжэнь, воспользовавшись благоприятными обстоятельствами, вместе с супругой переехал в столицу и стал профессором нового педагогического института. После революции 1911 года [8] , когда с особой остротой встал вопрос о просвещении, этот «профессор», почувствовав, куда дует ветер, очень быстро сделался просветителем и по низкой цене стал скупать земли, принадлежащие маньчжурским князьям, якобы для учреждения на них «просветительных заведений». За «Сто дней реформ» этот цзюйжэнь всеми правдами и неправдами сумел добиться назначения его ректором института, и его визитные карточки с триумфом облетели «высшее» столичное общество.
6
Цзюйжэнь — вторая ученая степень в феодальном Китае.
7
«Сто дней реформ» — имеются в виду реформы Кан Ю-вэя, проводимые им в период с 11 июня по 22 сентября 1898
8
Революция 1911 гола привела к свержению в Китае деспотической Цинской (маньчжурской) династии и созданию Китайской республики, временным президентом которой (в 1912 г.) был избран Сунь Ят-сен.
Люди восхищались талантами и добродетелями профессора Линь Бо-тана, и никто не знал, как жестоко обошелся он с бедной Сю-ни…
Линь Бо-тан с жаром принялся за изучение конфуцианских канонов и чтение философских трактатов Канта и Монтескье; теперь самой сокровенной его мечтой стала степень академика. Вот почему он так убежденно заявил дочери, что поступление в среднюю школу равносильно получению звания сюцая.
Не дав Дао-цзин ответить, мачеха — толстая женщина, которая даже в прохладном августе обмахивалась шелковым веером, — прищурила глаза и сказала:
— Детка, учись хорошенько! Твоя мать сумеет достать деньги, чтобы дать тебе возможность окончить школу и университет. Если же тебе еще и удастся получить образование за границей, то ты будешь наслаждаться счастьем и богатством большим, нежели сам Чжуанюань [9] .
— Ты чего смеешься, старый дьявол? — обрушилась она на Линь Бо-тана. — Я ее вырастила, и если она разбогатеет, то ты все равно ни шиша не получишь! Ведь для нее ты даже пальцем ни разу не пошевельнул! — сердито брызгала слюной Сюй Фэн-ин.
9
Чжуанюань — ученый, лучше других выдержавший специальный экзамен при дворе в присутствии императора; пользовался в старом Китае величайшим почетом.
Линь Бо-тан расхохотался:
— Да-а! Все ты! Все — тебе! Даже деньги зятя и те будут принадлежать тебе. Не так ли?
Двенадцатилетняя Дао-цзин бросила недобрый взгляд на своих родителей, и на ее ресницах, как жемчужины, повисли слезинки.
В школе Дао-цзин, подобно птичке, выпорхнувшей из клетки, полной грудью дышала чудесным воздухом свободы. Она очень любила книги, особенно художественную литературу. Книги развили в ней воображение, зародили мечты о прекрасном будущем и сделали девушку еще более мечтательной. Однако внешне Дао-цзин по-прежнему оставалась замкнутой, бесстрастной и молчаливой. Из всех своих одноклассниц она сблизилась лишь с девочкой по имени Чэнь Вэй-жу, которая с большим участием и сочувствием относилась к ее невзгодам, жалела и поддерживала ее. Они стали подругами.
В 1931 году Линь Дао-цзин должна была окончить школу. До окончания оставалось два месяца. Вернувшись однажды из родительского дома, она выглядела более печальной, чем обычно.
Девочки удивленно поглядывали на нее, подходили и спрашивали:
— Линь Дао-цзин, зачем мать вызывала тебя домой? Почему ты такая грустная?
Чэнь Вэй-жу погладила ее по голове и участливо прошептала:
— Дао-цзин, скажи мне, что случилось?
Она была до того взволнована, что сама чуть не плакала.
Дао-цзин молчала, выражение лица у нее было отсутствующее. И только когда в классе кто-то громко расхохотался, она очнулась и горько усмехнулась:
— Чего вы смеетесь? Поменьше бы лезли в чужую душу! — вскочила и выбежала из класса.
Спустя минуту Дао-цзин в сопровождении Чэнь Вэй-жу уже шла к каналу, находившемуся к западу от школы.
Внезапно Дао-цзин остановилась и повернулась к подруге:
— Вэй-жу, я больше не смогу ходить в школу!
— Почему?.. Дао-цзин, что у тебя произошло дома?