Песнь о Гайавате
Шрифт:
В племя славных семинолов,
И его они назвали
За цвет кожи — Оцеолой.
Хороша Флорида летом,
Светит солнце над Майами,
Быстрокрылые колибри
Опыляют орхидеи.
В этом крае благодатном
Быстро вырос Оцеола,
Крепким стал, как хвост каймана,
И
Он ловил с друзьями рыбу,
По сезону бил орехи,
Ставил снасть на крокодила,
Уважал совет Старейшин.
Срок пришёл — и он женился.
На красавице Онасис,
Младшей дочери шамана,
Ослепительной блондинке.
Вскоре та отяжелела,
Но на месяце четвёртом
Подняла предмет тяжелый
И нарушила процессы.
От натуги у Онасис
Разорвалась перепонка,
И мгновенно наступили
Преждевременные роды.
К изумлению старейшин
Выкидыш сказал: «Спокойно!
Заверните меня в шкуры,
Дайте спать, курить и кушать».
Так родился Гайавата
По преданьям и легендам,
По стишкам и прибауткам,
По частушкам и припевкам.
А беда уже спешила:
Из-за моря голубого
Повсеместно появились
Бледнолицые собаки.
Стали строить форт за фортом,
За бесценок брали шкурки,
И, конечно, торговали
Всюду огненной водою.
И Онасис с Оцеолой
Пристрастились к этой дряни,
Стали пить её, заразу,
Ей же, кстати, запивая.
Пусто стало в их вигваме.
Лишь пучки сушёной рыбы.
Дремлет сизая Онасис,
Рядом — голый Оцеола.
Малолетний Гайавата
Их просил неоднократно
Завязать с алкоголизмом
И
Пукнет лишь в ответ Онасис,
Рассмеётся Оцеола,
Бросят чем-нибудь в подростка.
Зря старался Гайавата.
Но развязка наступила.
Как-то пьяный Оцеола
Возле форта часового
Спутал со своей Онасис.
Тот напрасно звал на помощь,
Оцеола его вжарил,
А узнав, что обознался,
Застрелил из арбалета.
Утром воинские части
Окружили семинолов,
И потребовали выдать
Оцеолу и Онасис.
Те, конечно, отказались
И для пущего эффекта
Показали бледнолицым
Окончанья организмов.
Схватка вспыхнула мгновенно.
Но у белых были пушки,
И они одним зарядом
Всех почти что истребили.
Когда белые ворвались
К Оцеоле и Онасис,
Те уже от мармулета
Ничего не соображали.
Оцеола понял: «Вилы»,
И сказал: «Одну секунду».
Бахнул стопку на прощанье
И ударил по тротилу.
Гайавата выжил чудом,
Потому что был он лёгкий,
И его взрывной волною
Унесло в леса Канады.
А Канада пахнет лесом,
Пахнет шишкой и смолою,
Пахнет шкурою бобровой,
Пахнет племенем гуронов.
Над Онтарио и Эри
Золотистые восходы,
Над суровым Мичиганом
Идентичные закаты.
Но и тут уже повсюду
Появился бледнолицый,
Ост-Индийская контора
По пушнине выступает.
И индейцы — дети леса