Песнь первая. Дитя Грозы
Шрифт:
— Ну и физиономия!
Свисток перевёл взгляд на суматоху, творящуюся на помосте. Растерянный глава городской администрации то краснел, то бледнел. Кто-то из его помощников погнался за улетающей бумажкой, поймал её героическим прыжком и свалился с возвышения вниз. Стоящий ближе всех с краю Старшина Кожевенного цеха подал ему руку и втащил обратно. Только когда мятый листок снова очутился в руках бургомистра, тот перестал нервно подскакивать на месте и вновь принял солидный, торжественный вид.
— Надо же, успели…
Тут парадный маневр Синих Гвардейцев завершился. В образовавшееся ровное полукольцо, отделившее часть площади и оттеснившее толпу, выехала группа людей.
Во время приветственных речей и церемонии вручения подарков у будущих убивцев было вдоволь времени, чтобы в подробностях рассмотреть всю королевскую конницу и всю королевскую рать. Особого внимания мастеров разговорного жанра удостоилась, разумеется, свита Наследника и сами королевские дети.
Там было на что посмотреть. За Их Высочествами выстроились в ряд сопровождающие лица. Два Дуклийона — генерал Медный Лоб и его младший брат Бертран, — орлиные носы, воинственно торчащие усы, сверкающие кирасы на здоровенных квадратных плечах, — восседали на огромных каурых жеребцах, сохраняя каменное достоинство статуй. Ещё один военный, значительно более молодой и менее внушительный, напомнил парнишкам Учителя, хоть свершено ничего общего между ними ни в лице, ни в одежде не наблюдалось.
Рядом военными невероятно забавно выглядел важный, напыщенный коротышка гном. Рязнаряженный в нечто алое, зеленое, лиловое, расшитое золотом и отделанное роскошными кружевами, и настолько пестрое, что без слёз смотреть было невозможно, намертво вцепившийся в повод слишком высокого для него мерина. Пятой была та самая остроухая девушка лет семнадцати. С полусотней тонюсеньких, задорно торчащих во все стороны темно-рыжих косичек с вплетенными ленточками всех оттенков зелёного, с раскосыми кошачьими глазами и на диковатого вида легкой тонконогой кобылке. Платье благородной леди подходило ей как лесной лани седло. Завершал отряд одетый в военного покроя камзол и серо-синий плащ, сидящий на сером жеребце-трёхлетке симпатичный темноволосый мальчик, чьи серые глаза и горбоносый профиль выдавали его принадлежность к семейству Дуклийонов.
Принц Кей и принцесса Шу вызывали жадное любопытство у всех без исключения присутствующих. Головы тянулись вверх, горожане толкались и протискивались поближе, пытаясь рассмотреть диковину. Шутка ли, восемь лет Наследник не появлялся в столице, и слухи о младшей дочери короля последние два года ходили такие странные, не сказать страшноватые! Какие они, эти дети, как держатся, похожи ли на Его Величество Мардука, красивы ли, как одеты и что говорят?
Липкие щупальца настойчивого и не всегда доброжелательного внимания раздражали принцессу. Противное ощущение настырных, обшаривающих прикосновений разбудило в ней злость и потребность спрятаться. Она мысленно состроила всем любопытствующим приставалам козу и осторожно отодвинула от себя, а заодно и от своих спутников, враждебную мерзость.
Придворный маг Рональд в своих покоях скривился, как от зубной боли, и неприлично выругался, отходя от помутневшего зеркала.
Несносная девчонка, отродье крокодила! Убил бы на месте! Интересно, она сама догадалась, как избавиться от слежки, или научил кто? Но какой тролль мог с ней связаться? Он ведь позаботился, чтоб ни один приличный маг из Метрополии не захотел иметь с ней
В любом случае, она не сможет создать серьёзных проблем. Не доросла ещё!
Но вот в ученицы она вполне годится. Если её полностью склонить к Тени, с такой помощницей ему не будет равных, и эти высокомерные зазнайки из Академии ещё пожалеют… Вряд ли её нездоровое отношение к брату изменилось, но попробовать определенно стоит. В конце концов, если заполучить Шу, можно будет Ристану послать к орочьей матери. Не сразу, лет через несколько…
На Центральной площади продолжалось тягомотное представление Их Высочествам Глав городских Гильдий, сопровождаемое занудными речами и вручением не менее занудных подарков. Только Лягушонок собрался с толком и расстановкой разглядеть принца, как неуловимый голубовато-лиловый отблеск вокруг принцессы, на который он поначалу не обратил особого внимания, задрожал, потемнел и разросся наподобие грозового облака, и словно шапкой прикрыл её с братом и шестерых сопровождающих. Правда, это странно-красивое явление кроме Лягушонка никто, похоже, и не заметил. И продолжать изучение внешности Высочеств оно не мешало.
Юный Наследник — обыкновенный мальчик двенадцати лет. Черноволосый и кареглазый, в синем, расшитом золотом и отороченном мехом плаще на худеньких плечах, с немыслимых размеров золотой цепью с гербом Суардисов, принц отличался разве что горделивой осанкой. Сестра наследника вообще на принцессу не походила. Скорее на угловатого, нескладного, длинноносого, вредного сорванца, по недоразумению всунутого в бархатное женское платье. Удивительного серо-лилового цвета глаза взирали на мир недоверчиво, ехидно и обещали ближним все что угодно, кроме мира и спокойствия. Увидев подобное выражение у любого из знакомых мальчишек, Лягушонок бы не сомневался, что в ближайшее время тот сотворит какую-нибудь пакость. Он довольно усмехнулся, представив себе, какой дивный простор для развлечений открывается перед королевскими детьми, и ему пришло на мысль, что, наверное, с ней могло бы быть весело. Но так как это было слишком далеко и нереально, то мысль быстро испарилась, оставив лишь легкое предощущение чего-то смутно-приятного, смешанное с ароматом цветущего каштана.
Праздник продолжался. Наконец закончился запас значительных и громких слов у городских старшин, и кортеж Наследника благополучно скрылся за воротами королевского дворца. Для народа же веселье только начиналось. По дороге ко дворцу принц с принцессой накидали в толпу изрядное количество монет, вызвав волну народного восхищения и массу потасовок между желающими поймать хоть одну денежку. Из королевских подвалов на площадь выставили десяток-другой бочек вина (не самого старого, но уж точно получше, чем в тавернах), стражники и гвардейцы облегченно сбросили с плеч тяжкую обязанность охраны порядка и влились в бесшабашную праздничную круговерть.
Переменчивые боги, сколько же народу в столице!
Кей с трудом сдерживал рвущееся наружу любопытство. Старательно изображая подобающую Наследнику торжественную невозмутимость, принц вовсю косился по сторонам. После Крепости Сойки, где он провел последние восемь лет из своих двенадцати, столица поражала.
Огромные толпы, невообразимые наряды. Танцы и песни, смех и споры. Люди — жующие, орущие, обнимающиеся, спорящие, продающие и покупающие, веселящиеся и грустящие посреди праздничной суеты.