Песнь победителя
Шрифт:
После того, как генерал от демонтажа вернулся в Москву, Лизу передали в распоряжение Отдела Кадров Штаба СВА. На её личном деле стояла пометка: «Назначение согласовать с Управлением Государственной Безопасности». Через несколько дней Лиза стала личной переводчицей экономического диктатора Германии – генерала Шабалина.
Так мне пришлось познакомиться с Лизой Стениной лично. Вскоре майор Кузнецов сделал мне таинственное предостережение. Долгое время работая с генералом, он приобрел соответствующий опыт. Догадывался ли сам генерал, что за люди окружают его? Позже я убедился, что он имел основания не
Генеральский ординарец Николай в своё время служил в войсках НКВД. Согласно принятому в Советском Союзе обычаю, люди, однажды имевшие какие-либо отношения с НКВД, – не только бывшие сотрудники НКВД, но также и бывшие заключенные, – никогда не теряют связи с этим учреждением. Этот обычай был, конечно, знаком генералу. Николай, являясь денщиком, в то же время был сторожем своего господина.
Горничная генерала Дуся. Милая и тихая девушка. В конце 1945 года всех бывших девушек-репатрианток, до того работавших на различных низовых должностях, отправили на родину. Ко всеобщему удивлению, Дуся осталась.
Тогда люди предполагали, что это объяснялось протекцией генерала. Когда генерал вернулся в Москву, а Дуся всё же осталась в Карлсхорсте, люди думали что у Дуси есть какой-то другой протектор. Только немногие догадывались, что это за протектор.
Дуся была очень милой девушкой. И всегда меня поражала печать тихой грусти и тоски, никогда не оставлявшей свежего личика девушки. Она знала, какая участь постигла её подруг-репатрианток. Она знала, что в конце-концов её ожидаёт та же судьба. И вместе с тем, она была вынуждена служить инструментом в руках людей, которые завтра будут её тюремщиками.
Итак, денщик, горничная и личная переводчица генерала были шпиками МВД. Позже я имел возможность убедиться в этом из официальных источников. Мне кажется, что генерал был не настолько глуп, чтобы не замечать этого. Если и не замечал, то по опыту знал, что так должно быть. Для простоты он считал всех своих ближайших сотрудников за соглядатаев МВД. В том числе и меня.
После предупреждения Кузнецова я стал обращаться с Лизой осторожнее. Затем меня посвятили в лизину тайну её бывшие подруги по Институту, работавшие переводчицами в Главном Штабе. Помимо безудержного тщеславия, Лиза была бесконечно хвастлива. С такими предпосылками «доверие МВД» не могло остаться долгое время тайной. Позже я узнал подробности из других источников.
Однажды вечером Лиза зашла ко мне под каким-то предлогом. В Карлсхорсте было принято заходить к соседям без особых приглашений. Покрутившись по комнатам, Лиза бесцеремонно расположилась на кушетке и заявила: «Григорий Петрович, Вы плохой кавалер. И к тому же скряга».
В ответ на мой вопросительный взгляд, она поджала под себя ноги и указала: «Достаньте-ка вон из того ящика бутылку вина и будем чувствовать себя, как дома».
«Я и так чувствую себя, как дома», – заметил я.
«Не будьте таким противным», – промурлыкала Лиза. – «Я скоро уезжаю. Хотя я Вас и терпеть не могу, но давайте простимся».
«У нас взаимная любовь», – вздохнул я. – «А вместе с тем мне почему-то жалко, что ты уезжаешь».
Это было время, когда Лиза, после отъезда Шабалина, ожидала назначения на новую работу. Не имея на этот вечер определённых планов, я решил провести
«Так Вам всё-таки жалко расставаться со мной», – взглянула на меня Лиза своими тёмно-карими глазами. – «Признайтесь!» Если говорить о женских чарах Лизы, то самым привлекательным в ней является шлиф большого города, образованность и культура в сочетании с непревзойдённой вульгарностью. Такое сочетание невольно притягивает своей новизной.
«Ты интересуешь меня так же, как красивая шкурка змеи», – признался я.
«Почему Вы меня избегаете, Григорий Петрович?» – спросила Лиза. – «Ведь мы с Вами по всем данным должны лучше понимать друг друга, чем другие».
«Вот именно поэтому, Лиза», – сказал я и прикоснулся к её плечу.
Она подняла голову и посмотрела мне в глаза.
«Не сердись на меня, Лиза», – сказал я. – «Хочешь, я тебе судьбу погадаю? Слушай! Твоим мужем будет пожилой генерал. Только это удовлетворит твои запросы к жизни. Ты достаточно трезво смотришь на вещи, чтобы согласиться с моим предсказанием».
Лиза посмотрела на меня слегка растерянно, соображая, как принять мои слова – в шутку или всерьёз. Затем она заговорила уверенно и с жаром, как будто защищаясь: «Хорошо… Откровенность за откровенность! Да, я выйду замуж за возможно высокого человека! Наверное, он будет уж не молод.
Но, что такое, так называемая, чистая любовь по сравнению с тем, что мне может дать высокопоставленный муж?! Красивых мальчиков я подберу на улице и они будут делать то, что я захочу. Ха! Любовь?! Пусть другие бегают без чулок и играют в чистую любовь. Нужно иметь власть, пусть то будут деньги или высокое положение… Тогда, только тогда можно понять, как дёшево стоит любовь…» «Дело вкуса!» – пожал я плечами.
«Это дело не вкуса, а разума», – возразила Лиза, сверкая глазами и дрожа от возбуждения. – «Вы, Григорий Петрович, достаточно взрослый человек и должны понимать, что жизнь – это борьба. Это – сильные и слабые. Если хочешь жить, то нужно быть сильным. Если ты сам слаб, то служи сильным. Равенство, братство?! Ха! Где Вы это видели? Красивые сказки для дураков…» «У тебя очень критический подход к жизни», – сказал я.
«Да, я хочу быть вверху, а не внизу», – продолжала Лиза как в забытье. – «Жизнь можно понять, только взглянув на неё сверху… Для этого нужны крылья…» «Лиза, сегодня ты мне нравишься», – сказал я почти искренне. – Иногда жизнь, действительно, тяжела. Иногда ищешь красивой сказки. Как ты говоришь – для дураков. Но… Помнишь сказку об Икаре? Это сказка для умных. Он тоже хотел иметь крылья… Знаешь, чем это кончилось?» Лиза посмотрела на меня в недоумении. «Что Вы хотите этим сказать, Григорий Петрович?» – спросила она нерешительно.
«Просто так… Ассоциация…» – ответил я.
В начале 1946 года Лиза была откомандирована переводчицей в состав советской делегации на Нюренбергский Процесс над главными виновниками войны. Пробыла она там около года.
В документальном фильме о Нюренбергском Процессе можно мельком уловить кадры, где она снята среди союзного технического персонала в зале суда. Конечно, и в Нюренберге Лиза попутно выполняла другую работу, свою основную работу. Кто были очередные жертвы кремлёвской сирены – наивные американцы, корректные англичане или галантные французы?!