Песнь праха
Шрифт:
— Да-да, я знаю. Какая то там Сушана. Но судя по тому, что мне становится известно здесь, — Вильнар обвел толстой рукой свой кабинет, — все наши уличные сети буквально трясет.
— Я ничего не знаю об агентах Хаммерсена, — ответил Донал. — Пожалуй, только то, что они у него есть.
Харальд Хаммерсен относился к числу самых значительных членов группы. Бывший морской офицер, он обладал самой широкой сетью тайных агентов. О нем ходили легенды.
— Мне было бы интересно, — заметил Вильнар, — подробнее узнать об этом.
— Да, конечно, — пробормотал Донал, поднимаясь
Если Вильнар полагает, что Донал будет передавать ему информацию о сети тайных агентов другого сотрудника полиции, то он, видимо, совсем свихнулся. В глазах Вильнара вдруг блеснул какой-то огонек. Он мог означать как гнев, так и изумление.
— Идите, — сказал Вильнар. — И помните, что я жду от вас новостей.
— Да, сэр.
Донал вышел, проследовал мимо Глазастой, склонившейся над консолью, её пальцы быстро мелькали между крошечными рычажками. Донал хотел было сострить на прощание. Но потом понял, что бы ему сейчас ни пришло в голову, все прозвучало бы очень плохо.
Ты хочешь, чтобы я шпионил за Лорой? Не дождешься!
В лифте Герти Донал пробормотал:
— Опусти меня, пожалуйста, в тир.
*В чем дело, любимый? Так отчаянно захотелось нажать на спусковой крючок?*
— Помолчи, Герти. *Хорошо.*
И она очень быстро опустила его вниз. Под землей, там, где был расположен тир, она резко затормозила.
*Ну, иди поиграй.*
Невидимые руки грубее, чем обычно, вытолкнули его в
коридор.
Пока Донал расстреливал мишени в тире, армия информаторов просматривала тайные тропы в лабиринте криминального мира. В дело были вовлечены самые разные люди от владельцев фруктовых лавок на Миксатинском рынке, расположенном неподалеку от доков, так часто не замечавшие, что с грузовых фургонов, принадлежащих крупным супермаркетам, падала то одна, то другая коробка, до крутых парней, работавших на Сэлли «Клешню».
Одного из последних года три назад удалось заарканить Харальду Хаммерсену с помощью фотографий, сделанных спецами из полиции. Харальд послал его обратно в организацию Сэлли, прозрачно намекнув, что тому будет выгоднее шпионить за собственным боссом, чем оказаться в официальной тристополитанской темнице, где безумные кровожадные духи пустят в ход свои острые когти и клювы, чтобы утолить вожделение, которое они испытывают к живому человеческому телу.
Последним доводом в таких беседах для Харальда было то, что он называл «опусканием молота». Он был мертвенно бледен и худ, со снежно-белыми волосами и странным непроницаемым взглядом. О Харальде ходил слух, что он съел глаза своего информатора, когда тот по какой-то причине не смог сообщить Харальду о том, что в ящиках с селедкой в Булдонские доки доставили оружие.
Была какая-то доля правды в подобных историях или нет, но Харальд умело пользовался ими, чтобы наводить ужас на своих агентов. Видимо, по этой самой причине Бридзак Нельсан, бригадир грузчиков, у которого вместо рук были два крюка, решил распить с Харальдом бутылку водки в грязном «офисе» в задней части своего склада. На горы старых ящиков здесь были натянуты сети,
— Будешь? — спросил Бридзак, протягивая Харальду бутылку.
— Нет. Допивай.
— Ну ладно.
— И что же ты слышал?
— Ничего.
— Бридзак…
— Ничего о том, почему склад для хранения нерастаможенных товаров в Северном доке будет пустовать завтра ночью. То бишь, в нем не будет охраны.
— Ограбление? Харальда сведения Бридзака разочаровали. Пропала Сушана, а ему тут толкуют про украденную партию сигарет или выпивки.
— Не знаю, может статься, что и так: А может, хотят что-то перевезти.
Харальд запустил пальцы в свои седые волосы. У него была кожа восемнадцатилетнего юноши и волосы глубокого старика, но на самом деле Харальд не являлся ни тем, ни другим. У него были тонкие изящные руки, обладавшие необычайной силой и твердостью.
— Расскажи поподробнее.
— Про перевозку? Вот если тебе нужно попасть на корабль, ну, к примеру, в Зуринам, как ты поступишь?
— Ты имеешь в виду, помимо покупки билета, как это делает любой нормальный человек?
— Нормальный? — Бридзак скорчил брезгливую рожу. — Такое слово мне не знакомо.
— Ладно, выкладывай свои соображения.
— Товар переправляют в другой док, сюда он попадает проездом. Укради что-нибудь, и через какое-то время кто-нибудь обязательно заметит. А вот если ты добавишь к нему что-нибудь, то вряд ли кто-то вообще обратит внимание. Особливо если ты к тому же и бумаги сумеешь оформить.
Харальд задумался.
— Ты хочешь сказать, что кто-то собирается совершить нападение на склад с тем, чтобы не украсть, а наоборот, оставить там какой-то ящик?
— В самую точку.
— Ага. — Харальд достал бумажник, отсчитал три голубых банкноты по двадцать семь, одну трешку и одну одиннадцатку и протянул их собеседнику. — Интересная история.
— Это и есть то самое, что ты ищешь?
— Не совсем… Но все равно, спасибо.
— Ну как, не хочешь глотнуть, кишки ошпарить?
— Как-нибудь в другой раз.
Харальд вышел, старясь не привлекать лишнего внимания. Неподалеку его ожидал мотоцикл костного цвета. Керамическое сопло, напоминающее клюв утконоса, почти прижималось к земле, фары были словно широко открытые глаза, рычаги — как загнутые рога.
Когда Харальд подошел ближе, то заметил на мотоцикле ярко-красное пятно.
— Что случилось?
Что-то едва различимо замерцало в фарах. Харальд присел, вдыхая специфический аромат доков, и мгновенно все понял: перед ним было пятно крови. На расстоянии примерно сотни ярдов от него две крупные фигуры в бесформенном тряпье пытались бежать, помогая друг другу, насколько им позволяли покалеченные конечности.
— Я сам воров не очень-то люблю… — Фары замигали янтарным огнем, потом погасли. — Но я рад, что ты их не убил. — Харальд перекинул ногу через сиденье. — Готов? — Он ухватился за приподнятые рычаги, немного изменившие конфигурацию, как только Харальд к ним прикоснулся. — Так как я вполне готов.