Песнь сауриалов
Шрифт:
Щупальца Моандера опять воспользовались устами жрицы, чтобы возразить ей.
— Нет! — пришлось ей сказать. — У меня есть причина, чтобы жить — месть.
Обида, нанесенная Победителем, не может быть прощена. Я хочу увидеть его покоренным.
Как только жрица произнесла это, воздух наполнили запахи испеченного хлеба, роз и мяты, исходившие от ее горла. Она чувствовала гнев, печаль и стыд, но не могла возразить Моандеру. Она пыталась простить паладина за то, что он покинул ее, но не могла, и представляя его покоренным, она испытывала странное удовольствие. К несчастью, это
— Победитель презирал меня, когда я служила Богине Удачи, — заставил Моандер сказать Корал.
— Нет, — возразила Корал, пытаясь не злиться на паладина. — Он просто не одобрил. Он никогда не презирал меня.
— Теперь я жрица Моандера, он будет бояться меня. Я убью его только для того, чтобы стереть это выражение с его лица, — сказал Моандер устами Корал.
Два жреца охотно кивнули.
Корал попыталась зажать рот рукой» чтобы остановить ужасные слова божества. Она слышала его слова в своей голове: «После того, как ты поработишь его, я освобожу твой мозг, чтобы получить удовольствие от твоего горя».
Корал сжала гребень на своей голове в бесплодной попытке выдавить Моандера из своих мыслей.
«Ты живешь только для того, чтобы служить мне и забавлять меня», — напомнил ей Несущий Тьму.
Корал закричала, как сумасшедшая и кинулась на землю, истерически плача.
Два жреца стояли около Корал, раздраженные ее странным поведением, не в состоянии понять, как безумный человек может быть удостоен чести быть Ртом Моандера. «Почему не выбран один из нас?» — обиженно подумали оба.
Моандер напряг щупальца в мозгу Кайр, как наездник натягивает поводья, и заставил ее вернуться к исполнению обязанностей Рта Моандера.
Глава 6. Старая жрица
Арфер Морала, жрица Милила, склонилась над столом в судейской комнате. Она пристально всмотрелась в серебряную чашу, наполненную святой водой. Когда поверхность воды стала достаточно гладкой, Морала запела песню без слов.
Серебряная чаша и поверхность воды завибрировали от голоса жрицы и от волшебства, вызванного ее заклинанием.
Через несколько минут вода забулькала и засветилась от источника волшебства, находящегося под ее поверхностью. Морала прекратила пение и всмотрелась в разноцветные водовороты. Они превратились в неподвижные фигуры.
— Я вижу его, — прошептала жрица.
— Он жив? — спросил Брек Орксбэйн, подходя поближе к ней.
Лорд Морнгрим удержал его, положив руку на плечо. Прежде чем начать свое заклинание, Морала предупредила, чтобы они не отвлекали ее и не притрагивались к столу, на котором стоит чаша. Брек был опытным бойцом, но слишком плохо разбирался в волшебстве, чтобы понимать важность предостережения жрицы.
Морала прищурилась на образы, появившиеся на поверхности воды. Фигура с развевающимися седыми волосами и бородой определенно была Эльминстером, но Морала никогда не видела пейзажа, подобного тому, что был у нее перед глазами.
Сине-голубые
Мудрец стоял один в этом странном лесу, по всей видимости он был невредим.
Его губы шевелелись, но волшебство Моралы не позволяло услышать ни его слова, ни звуки окружающего его мира. Откинув голову назад, Эльминстер с тревогой посмотрел на что-то, находящееся над ним. Морала поднесла руки к поверхности воды. Картинка в воде расширилась, позволяя увидеть окружающее мудреца пространство. Он казался серым пятном на поверхности воды, но теперь Морала смогла увидеть, что привлекло его внимание.
Пять крылатых тварей, столь же экзотических для Моралы как и местные растения, клином летели над головой Эльминстера. Каждая была размером и очертаниями похожа на древнего дракона. Они были покрыты похожей на перья чешуей, их окраска была ярких, птичьих цветов. Головы — красные, горла — оранжевые, длинные змеиные шеи желтые, тела — различных оттенков синего и зеленого. Все с ужасом наблюдали за приближающимися к Эльминстеру чудовищами.
Мудрец сделал движение руками, отчего поверхность воды полыхнула ярким светом. Морала шумно выдохнула.
— Что это? — с тревогой спросил Брек.
— Эльминстер пустил волшебный метеор, — объяснила Морала. — он сражается с монстрами, которых мне никогда прежде видеть не доводилось!
Первая из тварей рухнула на землю, поломав при падении несколько деревьев.
Остальные поднялись вверх, как только мудрец пустил второй метеор.
Морала заметила огромного кота, который подкрадывался к Эльминстеру сзади.
Зверь был раза в два больше тигра, шкуру покрывали оранжевые и красные пятна.
Он замер в десяти шагах от мудреца. Мускулы на задних лапах напряглись, зверь приготовился к прыжку.
— Эльминстер, сзади! — непроизвольно крикнула Морала, хотя и знала, что он не слышит ее.
Что-то подсказало Эльминстеру о. грозящей опасности, и он обернулся, вытянув вперед руки. Из кончиков пальцев вылетел сноп огня.
Зверь изогнулся в воздухе, безуспешно пытаясь увернуться от огненного шквала. Бок огромного кота загорелся. Упав на землю, он покатился по грязи, пытаясь потушить горящую шкуру. До того, как чудовище сумело подняться, Эльминстер вытянул в его сторону руку, и оно рассыпалось в пыль.
Эльминстер повернулся к оставшимся пернатым драконам. Сделав круг, они вновь приближались к нему. Драконы спикировали на мудреца, из их пастей вылетели струи блестящей пыли, но когда пыль улетела, Эльминстер без видимых повреждений стоял на прежнем месте. Мудрец поставил на пути чудовищ волшебную огненную стену. Два из них не смогли увернуться, влетели в нее и рухнули на землю горящими факелами.
Происходящая на глазах Моралы битва, звуков которой она не слышала, казалась ей жуткой и сверхъестественной. Она попросила мудрецу благословения Милила, хотя подозревала, что ее бог вряд ли может вмешаться в происходящее в этом странном мире.