Песнь сауриалов

Грабб Джефф

Специалист твоего уровня должен открыть их, не включив тревогу и не наткнувшись на отравленную иглу.

Оливии захотелось взять певца и хорошенько встряхнуть его, но она подумала, что в нынешнем состоянии он этого не перенесет. Пытаясь сохранить спокойствие, она попыталась переубедить его.

— Во-первых, — сказала она, — орки плодятся, как кролики, и там, где четверо, там и сорок. И не забывай про того приятеля, который умеет распылять потолки. Предположим, что они могли оставить стражу в коридоре на тот случай, если

мы окажемся полными идиотами и попытаемся вернуться. Во-вторых, я специалист по замкам, но никто не совершенен. Нет гарантии, что я смогу пройти тревогу в первом замке или открыть вторую дверь достаточно быстро, если потерплю неудачу с первой.

— Орки скорее спят в своих пещерах, чем сторожат холодные туннели, — возразил Путеводец. — Они должны полагаться на свою сигнализацию. На этот раз она сработала. Они уверены, что сработает и в следующий. Стражу они не оставят.

А что касается твоих талантов в области открывания замков, то не надо скромничать, Оливия. Я уверен, что ты сможешь сделать это. — Он улыбнулся Оливии одной из самых своих очаровательных улыбок.

Хафлинг попыталась не поддаться его обаянию.

— Путеводец, мне не хочется здесь оставаться, — упиралась она. — Я хочу добраться до дороги до темноты.

Бард холодно взглянул на нее.

— Хорошо. Иди, — сказал он.

Оливия удивленно посмотрел на Путеводца. Она не могла поверить. Он отсылает ее прочь!

— Путеводец, я не хочу покидать тебя. Тебе нельзя здесь оставаться. Ты должен попытаться добраться вместе со мной до дороги.

Холодность Путеводца исчезла, на его лице появилось сожаление. Здоровой рукой он убрал с глаз Оливии прядь волос.

— Оливия, — грустно сказал он, — я не хочу подохнуть на обочине, дожидаясь помощи. Это — мой дом. Я предпочту быть здесь, когда действие лекарства окончится.

— Тебе вовсе не придется умирать на обочине, — разозлилась Оливия. — В это время года по дороге движется множество караванов с зерном, компаний путешественников и воинов. В большинстве из них есть врачи, или, по крайней мере, лекарства.

— Оливия, до дороги полдня хода. Мне не дойти;

Я слишком слаб. Тебе лучше отправляться сейчас, на тот случай, если поблизости бродят орки.

Оливия вонзила ногти в ладони, пытаясь удержаться то ли от крика, то ли от плача.

— О, милая Селина! — сказала она. — Путеводец, ты должен попытаться!

Путеводец сухо усмехнулся.

— Ты говоришь, как моя мать, — сказал он. — Она тоже всегда повторяла «милая Селина».

Оливия вздрогнула. Привычку донимать богиню луны она приобрела во время общения с Джиджи и Кэт Драконошпор. Она никогда не сможет показаться на глаза Джиджи или его жене, если ей придется сказать им, что она позволила их предку умереть в забытом богами месте. Да и себе она бы этого тоже не смогла простить.

Глубоко вздохнув, Оливия попыталась понять, как же она умудрилась попасть в столь затруднительное

положение.

— Думаю, мне придется пойти в твою мастерскую, — с фальшивым оптимизмом в голосе заявила Оливия.

— Хорошо. Пошли, — сказал Бард, пытаясь подняться на ноги.

— Нет, нет! — воскликнула хафлинг, удерживая его, положив руки на плечи. — Я пойду одна. Ты будешь только задерживать меня. Дай мне ключ от твой мастерской и объясни, где найти необходимые нам лекарства.

— Не нужно ключа. Музыка откроет тебе дверь мастерской, — ответил Путеводец.

— Как с путеводным камнем, — догадалась Оливия. — А какая нота? — спросила она.

— В этом случае несколько сложнее. Здесь требуется спеть куплет из песни.

— Путеводец пропел отрывок из песни, которой Оливия никогда еще слышать не доводилось:

— Госпожа Удача правосудие обманет, Далекая звезда приметой доброй людям станет.

— Очень мило, — сказала Оливия. — Ты никогда раньше не пел ее, — Она не окончена, — объяснил Путеводец.

— А когда ты ее начал?

— Перед тем, как я закончил работу над Шутом, — ответил Бард. — А теперь спой сама, — велел он.

Оливия подчинилась.

— Октавой ниже, — приказал Путеводец.

— Путеводец, я слишком мала и не могу петь так низко.

— Можешь. Давай.

— Это мой голос или твой? — пропищала Оливия.

— Я тренировал его. Он мой, — ответил Бард. Оливия рассмеялась.

— Тебе следует обуздать твои собственнические чувства, — сказала она.

— Оливия, у тебя замечательный голос. Тебе не нужно тратить его на то, чтобы без конца повторять «Не могу, не могу». Попробуй, ради меня, пожалуйста.

Оливия покраснела. Она попробовала взять первую ноту.

— Хорошо, — сказал Путеводец. — А теперь со словами.

— Госпожа Удача правосудие…

— В слове право с соль на фа-диез, — поправил Бард.

Оливия спела первую строку.

— Хорошо, а теперь обе строки.

— Госпожа Удача правосудие обманет, Далекая звезда приметой доброй людям станет, — спела хафлинг.

— Еще раз.

Оливия повторила трижды, прежде чем показалось, что Путеводец удовлетворен. Он улыбнулся и накрутил на палец завиток ее волос.

— Я уже понимаю, что ты за певица, — сказал он и играя потянул прядь ее волос.

— Остановимся, пока ты не стал трупом, — заметила Оливия.

— Никогда не останавливайся на достигнутом, Оливия. Ты слишком хороша для этого, — ответил Бард.

Хафлинг заметила напряжение в бодром голосе певца и поэтому не обратила внимания на комплимент. Она обратила внимание на его одышку и на то, как он поддерживает отравленную руку здоровой.

Оливия вытащила из мешка одну из своих хлопковых туник, скомкала ее и вылила на нее остатки виски из своей фляжки. Она обмотала тряпку вокруг отравленной руки Путеводца, затем дала ему свою кружку с водой.