Песнь Шаннары

Брукс Терри

Голос Идальч словно ударил наотмашь:

“Уничтожь его! Уничтожь! Ты — дитя Тьмы”.

Но теперь Брин уже не подчинилась этому мертвому голосу. Захваченная потоком образов, хлынувших вдруг из тайных закоулков памяти — памяти, казалось, утраченной уже навсегда, — Брин обретала себя, возвращалась к себе. Теперь она снова была собою. Оковы магии, державшие ее, упали — девушка освободилась.

Голос Идальч неистово, точно в агонии, зашептал:

“Нет! Не отпускай меня! Держи меня крепче! Ты — дитя Тьмы”.

“Дитя Тьмы? Никогда!” Теперь Брин почувствовала это всем своим существом, словно паутина лжи вдруг разлетелась,

сметенная сильным ветром — свежим, живительным ветром. Она не дитя Тьмы!

Лицо Джайра поднялось будто из густого тумана. Его черты на мгновение расплылись, а потом вновь обрели четкость. Он тихо говорил ей:

— Я люблю тебя, Брин. Очень люблю. '— Джайр, — прошептала она.

— Пора сделать то, зачем ты пришла сюда, Брин, то, что тебе поручил Алланон. Делай это быстрее.

В последний раз подняла девушка над головой волшебную книгу — Идальч. Она, Брин, не дитя Тьмы, и книга вовсе не тот слуга и союзник, которым хотела представиться ей. Брин будет теперь повелевать ее силой? Нет, книга лгала! Ни единому смертному никогда не стать повелителем темной магической силы — только ее рабом. Живая плоть и человеческий разум не могут на равных соединиться с ней: какими бы чистыми ни были замыслы, колдовская сила обернет все по-своему. И в конце концов уничтожит того, кто возомнит себя ее господином. Теперь Брин поняла это и вдруг почувствовала, как страх, точно невидимое излучение, исходит от книги. Идальч — живая, она может думать и ощущать; ну и пусть! Ведь Идальч чуть не погубила ее. Она могла бы разрушить ее существо, иссушить ее жизнь, — как было уже не раз, ведь сколько жизней за тысячи лет погубила эта черная сила! — она могла бы обратить ее, Брин, в такую же темную, мерзкую тварь, как странники, как Слуги Черепа, как сам Чародей — В ладыка. Она подчинила бы Брин себе, и Зло снова двинулось бы на Четыре Земли, неся с собой Тьму, убивая Свет…

Тошнота подступила к горлу, и Брин с силой отшвырнула книгу. С грохотом Идальч упала на каменный пол. Переплет порвался — дрожь прошла по страницам, и они разлетелись по залу.

А потом Брин Омсворд запела. Сила песни желаний безжалостно, резко ударила в книгу, круша ее черную мощь, обращая Идальч в бессильную пыль.

У края Круха, на утесе под Гранью Мрака, Рон застыл в ужасе, а потом вдруг почувствовал — не увидел даже, а почувствовал, — как черные руки Мордов отдернулись от меча Ли, точно обжегшись о невидимый огонь, который был им неподвластен. Фигуры в черных плащах попятились, корчась и извиваясь, словно сгустки теней в сером свете подступающих сумерек. На мгновение стало невыносимо тихо, а затем голоса призрачных странников слились в один — в пронзительный рев боли и ужаса. По всей длине Круха Морды вдруг забились в судорогах. Горец даже опешил: будто бы кто-то их тряс, как беспомощных кукол, набитых соломой.

— Рон! — закричала Кимбер, оттаскивая горца подальше от ближайшего странника, который вслепую метался по каменному уступу.

А потом вдруг из пальцев Мордов и из густой тени капюшонов, где должны были быть их лица, сам собой вырвался алый огонь. Один за другим странники начали распадаться на части, словно разбитые глиняные изваяния рассыпаясь по камням уступа и крошась в мелкую пыль. Через пару мгновении призраков-Мордов не стало.

— Рон, что с ними случилось? — хрипло прошептала Кимбер. Ее потрясенной голос как будто завис в тишине.

Все

еще крепко сжимая обеими руками рукоять меча, горец поднялся на ноги. Он слегка потряс головой, приходя в себя. Густой дым клубился вокруг, смешиваясь с пылью, каменная крошка дождем сыпалась на землю. Точно призрак, из этой завесы возник Шепоточек, немного ободранный, но живой.

— Брин, — прошептал Рон, отвечая на вопрос Кимбер, быть может, слегка невпопад. Сам себе не веря, он покачал головой. — Это Брин.

А потом он почувствовал, как скалы затряслись.

В полном изнеможении Брин смотрела на почерневшие камни пола: от былой силы Идальч осталась лишь серая пыль.

— Вот тебе, дитя Тьмы! — жестко прошептала она и поняла вдруг, что плачет.

Башня содрогнулась. Дрожь поднялась от земли и прошла по древним стенам. Эти мощные колебания словно скрутили башню — камень и дерево уже оседали, крошась. По стенам зала разбежались трещины. Брин резко вскинула голову, пыль и каменные осколки посыпались прямо в лицо.

— Джайр!.. — попыталась позвать она.

Но брат ускользал от нее, живая плоть растворялась во мглистой дымке, вновь обращаясь в неосязаемый призрак. На лице Джайра застыло недоуменное выражение: он как будто пытался что-то сказать ей, но уже не мог. Еще на мгновение, не больше, задержался он в сумраке башни бледнеющей тенью, а потом пропал.

Потрясенная, Брин глядела ему вслед. Вокруг нее уже падали камни рушащейся башни — здесь больше нельзя было оставаться. Темной силе Идальч пришел конец, и все, что было создано ею, теперь умирало.

— Но я буду жить! — горячо прошептала Брин. И, поплотней запахнув свой плащ, устремилась прочь из пустого зала.

ГЛАВА 46

Серебряный свет вспыхнул над водами Колодца Небес — Слантер снова попятился. Мерцающее сияние разлилось во мраке пещеры струями белого огня — словно ослепительные лучи солнца, встающего на рассвете из бледнеющей ночи, — взорвалось снопом искр и пропало.

Когда Слантер, щурясь, вновь поглядел на каменную чащу колодца, у самого края воды стоял Джайр Омсворд. Казалось, юноша сейчас упадет без сил.

— Мальчик! — воскликнул гном, бросаясь навстречу долинцу. В хриплом голосе гнома звучала тревога и облегчение.

Джайр, пошатнувшись, шагнул вперед, и гном подхватил его, не давая упасть.

— Я не смог ее вытащить, Слантер, — запинаясь на каждом слове, прошептал долинец. — Я пытался, но моей силы не хватило. Мне пришлось оставить ее там.

— Ты подожди, ладно, дух хотя бы переведи, — пробормотал Слантер. — Вот, сядь тут, у Колодца.

Он усадил долинца так, чтобы тот опирался спиной о стену, а сам опустился на колени рядом с ним. Джайр поднял глаза:

— Я спустился в Мельморд, Слантер… ну или какая-то часть меня. В общем, я был там. Я использовал третий дар… Короля Серебряной реки, чтобы помочь Брин. Эта сила… она окутала меня светом, а потом я словно бы вышел из себя. Как будто я был не один Джайр Омсворд, как будто нас было двое: я и я. Кристалл показал мне, где Брин, и я спустился в черную яму и пришел туда, к ней. Она была в башне и держала в руках Идальч. Но эта книга ее изменила, Слантер. Она стала… чем-то… ужасным…