Песнь сирены
Шрифт:
Я знала, что он меня любит. Но и к ней он был неравнодушен. Он взглянул на мертвую Ирен, а потом на меня — гневно и сердито.
— Бруно, пожалуйста… не надо.
К счастью, в ситуацию вмешался Крид.
— Де Лука, пошевеливайся, помоги мне.
Бруно резко выпрямился. Я поняла, что позже нам предстоит долгий разговор.
Хотя наверняка не угадаешь.
В итоге я отвернулась от них обоих. Уоррен, сидя на песке, держал на руках Эмму. Чем-то зрелище напоминало «Пьету». [18] Я надеялась, что Эмма поправится. Тогда недавний кошмар не будет бессмыслицей. Кроме того, цена
18
«Пьета» (от итал.pieta: оплакивание) — изображение сцены оплакивания Богоматерью Иисуса Христа, снятого с креста.
Я понимала, почему Кевин и Уоррен решились на подобный шаг. Но у меня на душе все равно было гадко и муторно. Конечно, оба попадут под суд, и вряд ли у дружков Кевина хватит связей для того, чтобы снять в них обвинения. Но мне тоже несдобровать.
Издалека снова донесся шум вертолета. Взметнулась пыль. Я нервно поежилась.
Один из медиков удосужился подойти ко мне. Он присел на корточки напротив меня — почти так же, как Бруно.
— Как вы себя чувствуете? — спросил он.
Кстати, у него был акцент, и даже посильнее, чем у кузена Бруно — Джоуи. А это кое о чем говорило.
Я улыбнулась.
— Вы меня видите? Вам трудно сосредоточиться?
И он направил мне в глаза луч фонарика. Я зашипела.
Врач вздрогнул.
— Прошу прощения.
— Ничего.
— Значит, вы — Грейвз. А моя фамилия Каэтано. У вас регенерация вампира, верно?
— Да. Только мне хочется… перекусить. А то я не ела давно. К тому же пищи мне надо больше, когда я переутомляюсь.
— Понимаю. Жажды крови нет? — поинтересовался он обыденным тоном.
— Пока нет.
Медик усмехнулся.
— Отлично. Давайте-ка вывезем вас отсюда.
Он встал и протянул мне руку. С его помощью я смогла добрести до вертолета.
Глава 27
Я сидела на веранде бабушкиного дома… нет-нет, погодите, моего— и любовалась закатом. Бабуля по обыкновению устроилась в старом кресле-качалке, а я расположилась на кухонном стуле. Мы потягивали крепчайшую «Маргариту». Наверняка один стакан свалил бы и мула. Вообще-то бабушка не пьет. Но мы праздновали «новоселье», поэтому она решила сама приготовить коктейль.
Сейчас она была непривычно тиха. Хотя что здесь странного? Она любит свой коттедж. Они с дедом переехали сюда сразу после свадьбы.
— Утром я беседовала с твоей мамой, — сообщила бабуля и сделала очередной глоток.
Ее голос прозвучал старчески. Грустно. Правда, в последнее время она всегда такая: ведь судебное дело Ланы практически безнадежно.
— Она готова на сделку. И больше не хочет, чтобы я тратила деньги на ее защиту.
Я изумленно уставилась на бабулю.
— Н-но… зачем ты продала дом? — запинаясь, выдавила я. — Мы могли бы дать задний ход, отменить сделку.
Она покачала головой и ласково похлопала меня по плечу. Впервые она так сделала, когда я спросила насчет свиданий с мальчиками. Ее жест означал: «Ты еще многого не понимаешь, детка».
— Тебе нужно
— Но… — начала я.
Она меня перебила.
— Селия, я и по двору уже еле ползаю, а в наши дни нигде не сыщешь мальчишек, готовых вырвать сорняки. Раньше ребятишки хотели сами зарабатывать деньги. А теперь только тратят родительские.
Она надумала куда-то уехать? Заболела?
— Я поговорила с женщинами из нашего прихода. Оказывается, на Шерман-роуд есть квартал для пожилых людей. Каждое воскресенье оттуда отправляется автобус до церкви, а раз в неделю — до продуктовых магазинов и почты. И рейсовые маршруты там имеются, так что я буду полностью свободна. И… я не больна, милая.
Она телепат? Или просто хорошо меня знает?
— Бабуля…
— Когда Лана попала в беду, я не хотела покидать родные стены. И я… это прозвучит глупо, но я мечтала, чтобы у нее было убежище, куда бы она могла вернуться в любое время.
От ее слов у меня едва сердце не разорвалось. Глаза заволокло слезами. Бабушка печально улыбнулась.
— А как у тебя с Бруно?
Я принялась смотреть на цветы на клумбах. Тысячи мыслей заметались в моей голове, тысячи эмоций — в душе.
— У нас ничего не получится, — буркнула я.
— Она лгала ему, Селия. И обманывала. Сирена одурманила его. Бруно не виноват. Он думал, что это правильно, благородно.
— Но проблема-то в другом, — выпалила я, осознав, что меня гнетет. — Он со мной не посоветовался. Мы вместе размышляли о будущем, собирались начать все с чистого листа. Когда Ирен заявила ему, что беременна, он отмалчивался. А мы могли поискать варианты. Например, переехать на восток, чтобы Бруно виделся с малышом. Разумеется, Ирен вряд ли бы согласилась на такое, даже если бы ребенок существовал в реальности. Но со мной бы считались. А Бруно бросил меня. Для него все нормально. Но не для меня.
Бабушка вздохнула.
— Как ты страдаешь, детка… А ты хотя бы говорила с Кевином и профессором?
Кевин выжил, и его не упрятали в клетку. Люди, которые нас спасли, были посланы его работодателем, и оборотня отвезли в частную корпоративную клинику.
— Нет. И не собираюсь. Я навещу Эмму. А с Кевином и Уорреном я видеться не желаю.
К счастью, бабушка не стала расспрашивать меня о Криде. Он погрузился в работу. Миллер умер, но Крид сохранил прежнее название фирмы в честь друга-бедолаги. Полагаю, скоро он найдет достойного партнера для своей компании. А после ночи в пустыне он мне ни разу не звонил.
Внезапно заверещал мой мобильник. Я взглянула на дисплей. Алекс — легка на помине.
Я положила телефон на перила веранды и отхлебнула текилы с лаймом. Перенесу все на завтра. Сейчас у меня нет сил.
Сработал автоответчик.
Бабуля вновь глубоко вздохнула.
— Детка, смирись с тем, что люди не идеальны. Они совершают ошибки. Но их следует прощать. И себя тоже. Возможно, это и есть самое главное.
— Но я столько… натворила.
Я не все выложила бабуле. Во-первых, зачем ее нагружать? Кроме того, меня мучила совесть. Мы с Эйреной буквально свели тех мужчин с ума. А я не навела справки о них. Боялась узнать правду. Я не трусиха, но здесь я столкнулась с настоящим кошмаром. А единственным источником информации был Кевин. Между прочим, о происшествии не обмолвились в новостях. Зловещий знак. И полиция будто в рот воды набрала.