Песнь слона
Шрифт:
– Мейндж, что ты здесь делаешь в такую жару? – Вилл поднялась навстречу ветеринару и предложила ему свой стул.
С благодарностью Мейндж опустился на сиденье, еще раз кашлянул, откинулся на спинку и вздохнул:
– Вилл, вот уже тридцать лет, да нет, уже тридцать один год, как я не видел и понюшки табаку. А кашель у меня такой, будто я до сих пор только и делаю, что дымлю как паровоз этой отравой. – Мейндж бросил взгляд в сторону крааля, затем покачал головой. – Эх, как время-то летит!
Крошка Вилл ласково положила ему на плечо руку:
– Новый
Мейндж покачал головой, и редкие седые пряди упали ему на лоб. Трясущейся рукой он отбросил их назад.
– Чертово зелье не дало никаких результатов. Он посмотрел на Крошку Вилл, затем на дым по ту сторону дорожки.
– Мне не следовало обнадеживать тебя. – Мейндж посмотрел в сторону крааля. – Мэй уже двадцать… двадцать четыре. – Мейндж фыркнул. – То есть двадцать земных лет. А на вид ей не дашь больше тринадцати – четырнадцати. – Он посмотрел на Вилл. – И всю свою жизнь ей суждено оставаться калекой. Хотел бы помочь, но, увы…
Крошка Вилл похлопала его по плечу:
– Мэй сама все знает. Она уже свыклась с этой мыслью. Зато у нее есть дар.
– Разве рисование может заменить радость движения – ходьбы, бега?
Крошка Вилл посмотрела в сторону крааля:
– Для нее – да. – И она снова повернулась к Мейнджу. – Пойми, в один прекрасный день всех этих слонов не станет. – Вилл почувствовала, как к глазам ее подступают слезы. – Всех до единого, Мейндж, ты только подумай, тогда нам останутся только рисунки, сделанные ее рукой. Это важно для нас, дрессировщиков, это важно для самой Мэй.
Мейндж покачал головой и вздохнул:
– Костолом и я говорили об этом раз сто, не меньше, еще во времена старого цирка. Жаль, однако, что он так бесславно погиб при крушении второго шаттла. – Мейндж кивнул. – Архивы тоже пошли прахом. – Он посмотрел на Крошку Вилл. – Будь у нас архивы, мы могли бы проследить историю каждого ребенка с генными аномалиями. Возможно, тогда мы были бы готовы…
– А ты разве обнаружил еще одного? Мейндж кивнул и потер глаза:
– Похоже, что да. Бонна и Джимбо из Тарзака. Ты их знаешь?
– Нет.
– Она костюмерша, а он кассир. У них есть сын по имени Мунго. Ему двенадцать, но весит он почти три сотни фунтов. – Мейндж покачал головой. – И при этом на нем ни жиринки. Настоящая гора мускулов. А здесь пусто. – Мейндж постучал себя по голове. – Он не в состоянии вспомнить, что было с ним минуту назад. Родители привозили его ко мне, чтобы я выписал ему очки. Со зрением у него тоже неважно. – Мейндж порылся в кармане изношенной до дыр куртки. – Кстати, об очках. Это для Пита. – И Мейндж протянул ей завернутый в тряпицу сверток. – Скажи ему, что если эти не подойдут, пусть он их мне вернет. Бокскар Боу в Куумике изготовил наконец комплект диагностических линз, и даже таблицы к ним. Так что если эти не подойдут, Пальчики в следующий раз выпишет рецепт на более точные.
– Я скажу ему. – Вилл взяла сверток и положила его в карман туники. Затем она вынула небольшую торбочку, вытряхнула из нее себе на ладонь несколько медных горошин, сосчитала и пересыпала в
Мейндж посмотрел на горошины, усмехнулся и ссыпал их себе в карман куртки.
– А как Джонджей? – кивком указал он в сторону крааля. – Какие еще таланты, кроме телепатии?
Вилл сложила руки на груди и покачала головой:
– Он видит будущее. Он читает чужие мысли. Умеет мысленно передвигать предметы. – Вилл вздохнула.
– В чем дело?
– Мейндж, пойми, он не знает, что делать со своими талантами. Вообще что ему делать. Когда ему не нужно нести куда-нибудь Мэй, он сидит в таверне и пьет с приятелями. Его ничто не интересует. – Вилл беспомощно всплеснула руками. – Он умеет обращаться со слонами, но и это ему безразлично. Будущего нет, говорит он. – Крошка Вилл бросила взгляд в сторону крааля. – Он только потому залез сейчас на слона, что Мэй попросила его об этом.
Мейндж поднялся со стула:
– Его поколение появилось на свет здесь, на Момусе, Вилл. Они ничего не знают о нашем с тобой мире. – Мейндж кашлянул и покачал головой. – Хотел бы я знать, что будет здесь лет эдак через сто. Правда, это будет уже не моя проблема. – И он посмотрел на Крошку Вилл. Она показала в сторону дома:
– Может, поужинаешь с нами? Пит скоро вернется. Мейндж покачал головой:
– Последнее время у меня никакого аппетита. И вообще, мне пора домой. Вощеный лекарства в рот не возьмет, если я его не прижучу. Хорошо, что Черепашка Агдок взял на себя часть его дел, а то его вообще не уложить бы в постель. – Мейндж вышел из тени крыльца, помахал рукой и медленно побрел прочь.
– До свидания, – крикнула ему вдогонку Вилл и пошла в дом. – Джонджей!
– Да, мама?
– Внеси Мэй в дом. Ей хватит сидеть на солнце, и вообще, пора ужинать.
Вилл улыбнулась, почувствовав, как Джонджей пытается раскопать в ее голове, что же будет на ужин.
– Я еще не придумала. Хватит шалить, и помоги Мэй.
– Хорошо, мама.
Крошка Вилл подошла к окну. Она проследила, как Джонджей, соскользнув со спины Рег, похлопал слониху по щеке, а затем шагнул к сестре. Мэй посмотрела на него, быстро нанесла на бумагу несколько последних штрихов, затем убрала кусочек угля в карман и протянула руки навстречу брату. Джонджей обернул вокруг ее ног одеяло, взял сестру на руки и поднял с земли.
Вилл перевела взгляд с детей на Рег и пятерых других слонов. Старушки вы мои, вам не то что дороги строить, до Тарзака дойти не под силу. Но без них, одряхлевших, дрессировщик – ничто, пустое место.
Вилл перевела взгляд на висевший в краале стек красного дерева с золотым наконечником и другой рядом с ним, из дерева ангелов. Возможно, Джонджей и прав, когда говорит, что дрессировщики уже превратились в ничто. Крошка Вилл не стала гнать эту мысль прочь, она просто отложила ее в укромный уголок. В конце концов, она уже свыклась с ней.