Песнь третья, О Троне и Дороге в неивестность
Шрифт:
– Расческу положи, говорю.
– А, да. Расческа.
– Ну-ка, иди сюда.
– Зачем?
– Надо. Или ты и Его Величество перепугать решила?
– Никого я не пугала.
– Да-да. Все уже привыкли, что Ваше Высочество чрезвычайно смахивает с виду на привидение.
– Ну и что?
– Ничего. Красить тебя будем.
– Зачем?
– Шу, помолчи лучше, ладно? Иначе у меня сейчас истерика будет. И валерьянки выпей, что ли.
Принцесса послушно замолчала.
Изрядный слой косметики не помог вернуть
Без единого возражения Шу спустилась вслед за ней в гостиную, без малейшего протеста принялась за кофе. Баль была совершенно уверена, что, окажись в чашке вместо кофе деготь, принцесса с тем же отсутствующим видом выпила бы и его.
– Какого демона, маэстро! Я же знаю, что он у себя!
– Имейте совесть, молодой человек. Он только недавно уснул.
– Ничего, на том свете отоспится.
– Приходите через пару часов.
– Нет уж. Он нужен мне прямо сейчас.
Громкие сердитые голоса, доносящиеся снизу, не давали ему соскользнуть обратно, в тяжелое забытье сна. Мокрый холодный ветер задувал из окна, довершая черное дело возвращения Лунного Стрижа в ненавистную реальность. Поёживаясь и натягивая по дороге штаны, он добрался до умывальника и сунул голову под холодную воду, шипя и ругаясь сквозь зубы на отсутствие привычного комфорта.
– Живем, как орки какие-то, без душа, без горячей воды... бррр...
– он встряхнулся брезгливо, разбрызгивая воду с волос.
– И апельсинового сока, разумеется, нету. Варварство.
Мокрый, взъерошенный и злой тип с покрасневшими веками уставился на него из зеркала с явным намерением растерзать на месте.
– Ну-ну, спокойно.
– Хилл постарался придать собственной физиономии более благопристойное выражение.
– Все. Уже. Закончилось.
– Физиономия в зеркале попалась плохо поддающаяся убеждению. Синие глаза щурились презрительно, словно говоря: 'врет и не краснеет!'
Вот таким - сердитым, мокрым и растрепанным - и застал приятеля без стука вломившийся в комнату Свисток. И, не тратя времени на приветствия, с размаху засадил ему в челюсть. Дальше разобрать, кто, кого и каким образом мутузил, не представлялось возможным. По полу катался шипящий и сопящий клубок из двух тел, сосредоточенно и вдумчиво брыкающих, колотящих и пинающих друг друга. Через несколько минут им все же удалось опрокинуть на себя с комода кувшин с водой, и они отскочили в разные стороны, плюясь и отфыркиваясь, как большие коты.
– Ну?
– злобно уставился на друга Орис, посасывая разбитые костяшки пальцев.
– Что ну? Полегчало?
– Хилл растянул разбитые в кровь губы в насмешливой ухмылке.
– Зачем?
Полегчало явно недостаточно. Свисток крадучись приближался к приятелю, явно примериваясь возобновить прерванные кувшином физические
– Надо было.
– Ты не забыл, что он мой отец?
– Если бы забыл, его бы нашли немного в другом состоянии.
Юноши хищно кружили по полуразгромленной комнате, не решаясь напасть.
– Ты... демонов ублюдок!
Орис прыгнул, подминая Хилла под себя и нанося быстрые сильные удары. Сквозь пелену ярости он не сразу заметил, что друг не сопротивляется, только прикрывает руками лицо.
– Ты почему не дерешься, тролль болотный?
– отвесив последний пинок, он отодвинулся немного, успокаивая дыхание.
– Трусишь?
– Угу.
– Отняв от ладони от лица, Хилл поморщился и сплюнул кровью.
– Именно.
Подниматься на ноги он не спешил, давая Свистку возможность прийти в себя и заодно полюбоваться на изрядное количество ссадин и свежих кровоподтеков. За неимением рубашки взгляду Ориса представилось большинство плодов собственных усилий, включая длинную, но неглубокую рваную рану на плече.
– Вставай, сукин сын.
– Хочешь добить? Давай.
– Лунный Стриж снова ухмыльнулся как-то нехорошо.
– Так пойдет, или ножик дать?
Незаметным движением вытащил из-за спины нож и бросил его Орису рукояткой вперед. Тот, не успев ничего понять, его поймал и тупо уставился на блестящее лезвие.
– Ну?
– неторопливо встал, опустив руки, напротив слегка растерянного друга.
– Или все же поговорим для начала?
– О чем с тобой разговаривать?
Перекидывая нож из руки в руку, Орис рассматривал Лунного Стрижа. Что-то в нем было не так. Совсем не так. Чтобы он отказался подраться? Да и вообще, такое впечатление, что эти две недели для него превратились лет в десять.
– Тебе видней.
– Ты сукин сын. Ты убил моего отца. Ты покойник
Все просто и правильно. Но вот метнуть нож в беззащитное горло, испытывая при этом уверенность в том, что ни нападать, ни уворачиваться Хилл не будет, не получалось.
– Угу.
На миг Орису померещилось, что человек напротив него с нетерпением ждет этого самого ножа в горло, как милости богов.
– Все демоны!
С чистым звоном лезвие вонзилось в стену позади Хилла, срезав по пути пару соломенных волосков. Как он и подозревал, сукин сын даже не пошевелился. Только ухмыльнулся. Грустно, иронично и по-детски, напомнив шкодного мальчишку по прозванию Лягушонок.
– Будешь ты наконец драться, или нет?
– Не буду.
– Почему?
– Потому.
– Отвернувшись от Свистка, Хилл намочил полотенце в умывальнике и приложил к разбитой скуле.
– Хочешь сдохнуть, так пойди утопись. Я тебе в этом не помощник.
Орис опешил от такой наглости. Но в уголке сознания закопошилась здравая мысль - если друг справился с самим Мастером Тени, то что для него он, Орис? На что он вообще рассчитывал, набрасываясь на Лунного Стрижа? Не говоря уже о том, что подумать просто забыл. Видел бы отец...