Песнь уходящего лета
Шрифт:
— Пойдём, там потише, — говорит он, подводя к тёмному коридору.
Я оборачиваюсь на зал. Лица и огни — всё плывёт в моём сознании. Неожиданно мне кажется, что я натыкаюсь на серьёзный синий взгляд, но этого же просто не может быть. Я чувствую усталость и слабость и позволяю Жене вывести меня через заднюю дверь.
А там стоят ещё двое. Дамир и Рустам, кажется, Роза назвала их так. Они скалятся, глядя на Женю.
— Молоток, — говорит ему один, — не ссы, Розку не тронем. Давай девчонку.
Я
Яркая вспышка. Скорее ощущаю перемену настроения. Слышу отборные ругательства, шум драки.
Новая вспышка. Чувствую, как меня подхватывают на руки и несут куда-то. Страха нет. Даже отчаяния уже нет. Глухое безразличие, в котором я виновата сама. Нельзя быть такой беспечной, Машенька.
Даже мои мысли звучат голосом Павла Александровича. Громко и реалистично. И я прилагаю все усилия, чтобы открыть глаза.
И в новой вспышке сознания я вижу напряжённый профиль, сурово сдвинутые брови, руки, с силой стискивающие руль.
— Павел Александрович?.. — шепчу я. — А что..? А как..?
— Несносная девчонка! Тебя бы выпороть да в угол поставить! — говорит он устало. — Ты понимаешь, что приди я на пару минут позже, тебя бы просто… Да просто терзали бы всю ночь! Ты понимаешь, что могло произойти?
Я понимаю, да. Я знаю, что взрослые и ответственные девушки не должны так себя вести.
Я отстёгиваю ремень безопасности и доверительно наклоняюсь к мужчине.
— Спасибо, — голова упирается в крепкое, как скала, плечо. — Вы мой герой. Рыцарь. Такой красивый. Просто совершенный. В вас и влюбиться нестрашно…
— Глупышка, — глухо произносит мужчина в мою макушку.
Горячее дыхание опаляет волосы и кожу головы. И мне бы отстраниться, потому что приличные девушки так себя вести не должны, но я лишь ближе придвигаюсь к нему. Чувствую мощный стук его сердца, частое дыхание, скольжу ладонью на живот, прижимаясь изо всех сил к его телу.
Он напряжён. Застывает каменным изваянием.
— Да гори оно всё огнём, — слетает с его губ, касаясь моих волос, и он тянет меня на себя, кутая в своих объятиях.
Он гладит мою спину, руки, колени, и я расслабленно прикрываю глаза. Я в безопасности.
Я раскрываю глаза. Яркий свет, что заливает спальню, режет глаза. Чувствую накатывающую тошноту, головная боль нестерпима настолько, что мне хочется расплакаться. Горло болит от сухости, и я чуть потягиваюсь, чтобы обнаружить ещё какие-нибудь проблемы.
На первый взгляд кажется, что я не чувствую своих ног. Божечки, я же не могла лишиться ног из-за нескольких коктейлей?
С
— Ну и перепугала ты меня, Машенька! — слышу за спиной.
Заглядываю под одеяло, но не обнаруживаю ничего противозаконного. Я в том же платье. Он — в спортивных брюках. С голым торсом. Взгляд упирается в жёсткую поросль тёмных волос, скрывающуюся под резинкой низкосидящих штанов, и невольно скользит ниже.
— Это просто утренняя физиология, — говорит мне Павел Александрович. — Не принимай на свой счёт.
— Ага, — согласно киваю ему, торопливо возвращая одеяло на место.
Мужчина внимательно смотрит на моё покрасневшее лицо.
— Как ты себя чувствуешь?
— Просто ужасно, — пищу в ответ. — А почему я в вашей кровати?
— Потому что тебе было плохо, и я побоялся оставлять тебя одну.
— Спасибо, — смущаюсь я ещё больше. — Вы…
— Я не прекрасный рыцарь, не твой герой, Маш, — перебивает он. — И тебе не стоит в меня влюбляться.
— Что?! — резко вскакиваю я.
Голова идёт кругом, и я вынуждена опереться на кровать. Ну, на тело рядом. И, конечно, этот неловкий жест приходится ровно на его… утреннюю физиологию. Мужчина издаёт какой-то рычащий звук, глухой, гортанный, и я медленно поднимаю на него взгляд, убирая руку.
— Простите меня, Павел Александрович, я случайно. Голова закружилась, вот и… Не специально метилась.
Он ничего не отвечает. Сверлит меня серьёзным взглядом. От синего в нём — только намёк. Тёмные тучи заполонили всю радужную оболочку глаз.
— Маша, Маша, Машенька..! — вздыхает он, поднимаясь с кровати. — Сегодня постельный режим! Никаких приключений. Сейчас принесу тебе лекарство.
Он скрывается за дверью, и я падаю на подушку, вспоминая вчерашний вечер. Пишу Лизке, что жива-здорова. Без лишних подробностей. А там уже входит Павел Александрович с высоким запотевшим бокалом.
— Пей, — кивает он, и я пью.
Не сразу обращаю внимание на вкус. А он… горький, явно алкогольный. Чувствую, что «лекарство» просится назад. Как по волшебству передо мной возникает тазик. И, пока я склоняюсь над ним, крупная ладонь гладит мои волосы, успокаивая.
— Вот так, Машенька! Нужно избавиться от этой гадости. Тебе сразу станет легче.
— Да, я выпила-то всего пару-тройку коктейлей из пива с сиропом! — выпаливаю сквозь слёзы. — Не может же быть мне так плохо от этого?
Мужчина стискивает челюсть:
— Уверен, тебе что-то подлили или подсыпали! Никогда не оставляй свой бокал без присмотра и никогда не позволяй никому покупать тебе выпивку.
— Хорошо, — киваю ему. — И лучше вообще не буду экспериментировать, абсолютно никчёмное дело.