Песни былого

Автор неизвестен

* * *

Ой, бурлит река бурливая,/// Вдаль она бежит спеша. Женщина сидит красивая. До чего же хороша! Расстегнув свои одежды, Кормит мальчика она. «Мой сыночек, нет надежды, Бросить я тебя должна!» Что в несчастье сделать можем мы! Вот и начало светать. Не дай бог, пройдут прохожие. Что я им смогу сказать? В речке быстрое течение, Глубока вода, светла, Рыбкам в речке угощение Я на славу припасла. Мой сыночек, что поделаешь — У тебя плохая мать, Будут в речке воды белые На волнах тебя качать. «Может быть, я — мать бездушная, А хорош ли твой отец? Глупая, его я слушала, А теперь всему конец!»

ОЙ, ЗАЦВЕТАЕТ

ДЕРЕВЦЕ

Ой, зацветает деревце, На нем наряд густой. А сломанная веточка Осталась сиротой. Ой, горе, горе горькое, Я в стороне чужой, Второе горе горькое — Нет матери со мной, А третье горе горькое — Почил отец родной. С чужбиной все свыкаются, Кто попадет туда. Быть может, распрощается Со мной моя беда. А сиротой мне маяться Всегда.

* * *

На кладбище осенью в час предзакатный Откуда-то слышится голос невнятный: — И в вечном покое покой не познала я, Ой. мачеха мучит дитя мое малое! Мой муж Мордехай, как случилось, что ныне Ты будто бы отчим сынку-сиротине? Был добрым отцом ты и мужем любезным, Иль стало теперь твое сердце железным? На кладбище нашем сыночек мой милый Пришел и стоял над моею могилой, И слезы сиротские лил мой сынок. Да так, что мой саван в могиле намок. Он плакал: «Ох, мама, мне плохо живется, Кричит моя мачеха, все ей неймется, Утешь мое горе, мне слезы утри, А если не можешь — к себе забери!» Что было мне делать, сыночку сказала я: «Ступай себе с богом, дитя мое малое, Воздастся с лихвою за горе-беду сироты; Дитю твоей мачехи быть сиротою, как ты!»

СТОЮ СРЕДИ БЕЛОГО ДНЯ

Стою среди белого дня Над камнем, поросшим травою. Ты слышишь ли, мама, меня, Сыночка, что стал сиротою? Лежишь ты в могиле своей, Захочешь подняться — не сможешь. Спасти ты не можешь детей, Смягчить наказание божье. Как утлые лодки, сейчас Несет нас по бурному морю, И старшим и младшим из нас Досталось достаточно горя. Нас мачеха мучит и бьет, Велит нам работать помногу, На долю несчастных сирот Пожалуйся господу богу. Кто нас защитит ото зла, Кто может за нас заступиться? С тех пор, как от нас ты ушла, Кто хочет, над нами глумится. Ты яблоней белой была, Растила ты маленьких деток, А ныне не стало ствола, И листья отпали от веток. Над нашей с тобою судьбой Никто, кроме бога, не властен, И стынет очаг наш родной, Погашенный ветром несчастья.

* * *

С тех пор как случилось мне стать сиротою, Отдали в ученье меня, И вот пробавляюсь я хлебом с водою, Не видя ни ночи, ни дня. Хоть я и мала для нелегкого дела, Но нету ничьей тут вины, Не старою мама моя овдовела, И с нею мы слишком бедны. Сколь тяжкую мне бы ни дали работу, Так не был бы долог мой труд, Но нету у мамы муки на субботу, И в долг нам муки не дают. И к вечеру после тяжелой работы Валюсь я в постель до утра, Закрою глаза, а меня уже кто-то «Вставай! — окликает, — Пора!» Устала я, ноет тело мое, Пропала я, плохо дело мое!

СОЛОВЕЙЧИК МАЛЕНЬКИЙ

Соловейчик маленький,/// Голосочек тоненький. Вот и я чуть свет всегда встаю, Только, жалко, песен не пою. Сирота, что здесь я делать буду? Где ни есть я, гонят отовсюду, Я пойду по кладбищу блуждать, Там покоятся отец и мать. Но знакомых лиц я не приметил, Ни отца, ни мамы не заметил. А заметил ивушку зеленую, Над могилой матушки склоненную. Ивушка, склонись еще немного, Размягчи ты землю, ради бога, Чтобы мама из могилы встала, Путь-дорогу сыну указала. «Ой, сыночек, я сама готова Встать, чтобы сказать тебе хоть слово, Но беда: лежит тяжелый камень Над моими белыми костями.» «Что нам делать, мой побег-росточек, Мой цветочек, сладкий мой сыночек, В мире горя и беды довольно, Все, что сыну горько, маме больно!»

В КРАЮ ГЛУХОМ ЗАТЕРЯНО

В

краю глухом затеряно На голой высоте Молоденькое дерево, Подобно сироте. И солнце опаляет Макушку с высоты, И дождичек стекает, Как слезы сироты. Кто защитит несчастное Ненастною порой? Судьба его злосчастная Сходна с моей судьбой. У сироты ни спутника, Ни брата нет с сестрой, Иного нет заступника От мачехи лихой. Легко ей в дни осенние Босым гонять меня, Не ей пришлось в мучениях На свет рожать меня. Беда неодолимая Витает надо мной: В могиле мать родимая, В тюрьме отец родной.

СЛУЖБУ СЛУЖИМ В ЦАРСКОЙ РАТИ

РЕКРУТСКИЕ И СОЛДАТСКИЕ ПЕСНИ

* * *

Залиты слезами улицы в местечке, Столько слез, что можно плавать словно в речке. Забирают мальчиков — чье на нас проклятье? — Берут без сочувствия, берут без понятья. Мальчиков из школы вырывают силой, В сапоги, в шинели обряжают силой. Головой кивают старосты общины. Нас не защищают мудрые раввины. Богатей Раковер семь сынков имеет, Все они здоровы, каждый сын — жиреет, А у бедной Леи единственного сына В списки те проклятые занесла община. Бедняков в солдаты — нечем откупиться. Бедняков в солдаты — не важные птицы. Что же получается? Не годны в солдаты Бугаи здоровые, чьи отцы богаты.

* * *

Я в доме соседа хотел схорониться, Сказал мне хозяин: «Здесь быть не годится!» Сказал мне хозяин, что сам он боится, Сказал, что надежней всего — откупиться. Но чтоб от солдатчины мне откупиться, Должно хоть немного деньжонок водиться. Когда ж откупиться никак невозможно, Так в погребе спрячусь, местечко надежно. И вот я спустился в тот погреб холодный, Сижу я, дрожу, одинокий, голодный. Проходят три ночи, проходят три дня, Нет мочи, хозяин забыл про меня. Забыли меня в этой смрадной темнице, Никто не дает ни поесть, ни напиться. Когда я зачахну, о господи боже, Никто не узнает, никто не поможет. Пусть будет что будет, спасения нет. Из ямы холодной я вылез на свет. «Почтенный хозяин, хозяюшка Роха,/// Вы что же, не знали, как было мне плохо?» «Вы что же, совсем про меня позабыли, Еды и воды мне три дня не носили?» Увидела Роха, что стало со мною, И хлеба достала, и кружку с водою. Умыться иду перед скудной едою, А мнится мне, будто приходят за мною. Чтоб вытереть руки, тряпицу мне дали, А мнится: мне руки цепями сковали. К столу подошел я и начал молиться. Да в двери, почудилось, кто-то стучится. Поел и опять помолился я богу, Да впрямь хапуны подступили к порогу. «Я знаю, не в гости пришли вы, евреи, /// Пришли вы за жизнью несчастной моею.» «Что делать, мне нечем от вас откупиться. И нету защиты, и некуда скрыться». Худую мою одежонку сорвали, Мне руки и ноги цепями сковали. Как зверя, в телегу меня погрузили, Под стражею в город меня проводили. Несчастная мать побежала в общину, Да только слезами поможет ли сыну? Сказала старуха: «О господи боже,/// Единственный сын мой, кормилец, надежа!» «Единственный сын мой, а в список проклятый Его записали, как будто он пятый». Угрюмо община трясла бородами:/// «Старуха, ты сына спасешь ли слезами!» «Ты лучше молчи, не кричи ты покуда, — Ты глупою речью не сделала б худа!»

ЛЕСТНИЦУ ПРИСТАВЛЮ К ЧЕРНОЙ ТУЧЕ

— Лестницу приставлю к черной туче, Доберусь до бога самого И скажу: «Любимого не мучай, От солдатчины спаси его!» — Лестницы не ставь ты к черной туче, Господу не надо досаждать, Ты сама подумай: разве лучше Лезть на небо, чем солдата ждать! — Милый, будет все, как пожелаешь, Буду ждать и год я, и другой. Но ты сам себе не представляешь, Как несладко быть всю жизнь одной!