Песни далекой Земли [сборник]

[1]

В основу этого романа легла идея, развитая мной в рассказе с таким же названием (в последний раз он был опубликован в моем сборнике «По ту сторону неба»). Новая версия была написана под впечатлением — крайне негативным — от космоопер, которыми нас с некоторых пор в бешеном темпе обстреливают телевизионные и киноэкраны. Не поймите превратно: я очень высокого мнения о «Звездном пути» и об эпосе Лукаса и Спилберга, да и некоторые менее известные образчики жанра мне пришлись по душе. Но все это фэнтези, а не научная фантастика в строгом смысле термина. Сегодняшняя наука почти не верит, что в реальной Вселенной удастся преодолеть скорость света. Даже самые близкие звезды разделены десятками, если не сотнями световых лет, и никакой «двигатель искривления» не перенесет нас из серии в серию за неделю. Почему-то всемогущий небесный Продюсер в своем плане этого нюанса не предусмотрел.

За последнее десятилетие произошла изрядная и удивительная перемена в отношении ученых к теме инопланетного разума, которая до шестидесятых годов разве что у писателей-фантастов имела сомнительный авторитет. Но 1966-й стал поворотной точкой: тогда была опубликована книга Шкловского и Сагана «Разумная жизнь во Вселенной».

Но сейчас идет отрицательная реакция. Все старания найти хоть малейший след чужого разума потерпели полный крах. Наши огромные антенны могут с легкостью поймать сигнал далекой звезды — однако этого до сих пор не случилось. Все больше разочарованных ученых присоединяется к унылому хору: «Наверное, мы одиноки во Вселенной…» Доктор Франк Типлер, наиболее известный защитник этой позиции, довел саганистов до неистовства (без сомнения, нарочно), дав своей очередной статье провокационное название «Разумных инопланетян не существует». На это Карл Саган возразил (и я с ним согласен), что слишком рано делать столь далеко идущие выводы.

Сейчас идет война контрверсий; кем-то метко подмечено, что каждый новый вопрос приводит к новому клинчу. И выйти из патовой ситуации позволит лишь тот ответ, который будет опираться на прямые доказательства, а не на логические умозаключения, сколь бы убедительными они ни казались. Я был бы рад, если бы эта бесплодная дискуссия лет на десять-двадцать ушла в нети — пусть тем временем радиоастрономы кропотливо и тихо вылавливают крупицы доказательств в космических потоках, подобно тому как старатели намывают золотой песок.

По своему обыкновению, я попытался создать вполне реалистичное художественное произведение на фантастическую тему, в этот раз на тему межзвездных путешествий. В «Прелюдии к Космосу» (1951) я, опираясь на тогдашний уровень технологии, описал первый полет космического аппарата за пределы земной гравитации; точно так же и здесь нет ничего противоречащего известным законам

природы. Единственная слишком смелая экстраполяция — «квантовый двигатель», но даже у него вполне респектабельная «родословная» (см. «Признательность»). На тот случай, если он окажется несбыточной мечтой, у нас есть несколько запасных вариантов. И если мы, первобытные люди из двадцатого века, сумели их вообразить, нет сомнений: наука будущего обязательно найдет гораздо более эффективные способы.

Артур Ч. Кларк

Коломбо, Шри-Ланка

Июль 1985

Еще до того, как лодка миновала риф, Мирисса поняла, что Брант не в духе. Он напряженно склонился над рулем, не доверив последний участок пути даже опытному Кумару. Девушка выбралась из тени пальм и медленно зашагала вдоль пляжа, увязая во влажном песке. Когда она добралась до кромки воды, Кумар уже сворачивал парус. Ее младший брат — почти догнавший ее ростом мускулистый парень — весело помахал рукой. Беззаботный, неподвластный никаким жизненным передрягам Кумар… Мирисса не раз жалела, что Брант не такой.

Шкипер не стал ждать, пока лодка коснется песка. Он спрыгнул в воду, когда та была ему по пояс, и сердито зашагал навстречу Мириссе, держа в руках кусок металла с торчащими во все стороны проводами.

— Смотри! — крикнул он, протягивая находку девушке. — Опять они!

Брант указал свободной рукой на север.

— Теперь я точно этого так не оставлю! И плевать, что говорит мэр!

Мирисса отошла в сторону, пропуская маленький катамаран с гребными колесами по бортам, неторопливо, подобно доисторическому животному, выползающий из воды. Когда судно добралось до берега, Кумар заглушил двигатель и спрыгнул на песок.

— Я все твержу Бранту, — заговорил он, подойдя к начальнику, — что это просто случайность. Может, якорем зацепили. Северянам-то зачем такое устраивать?

— Я тебе скажу зачем, — возразил продолжавший злиться Брант. — Эти лентяи не способны разрабатывать технологии. Они боятся, что мы станем ловить больше рыбы. Они…

Заметив улыбку на губах Кумара, Брант швырнул в него свою железяку. Парень с легкостью поймал ее.

— Допустим, это действительно случайность. Даже если так, здесь все равно нельзя бросать якорь. Район четко отмечен на карте: «Не заходить! Ведутся исследовательские работы». Так что я все-таки собираюсь заявить протест.

К Бранту вернулось хорошее настроение. Самые жестокие приступы ярости редко продолжались у него дольше нескольких минут. Мирисса успокаивающе погладила его по спине.

— Добыл что-нибудь?

— Нет, конечно, — ответил за Бранта Кумар. — Из добычи его интересует только статистика — сколько мощности израсходовано на единицу массы и тому подобная чушь. К счастью, я захватил удочку, так что на ужин будет тунец.

Он полез в лодку и вытащил почти метровую рыбу — воплощение силы и красоты. Но чешуя успела потускнеть, а глаза остекленели.

— Нечасто такие экземпляры попадаются, — гордо заявил он.

Пока они разглядывали добычу, на Талассу вернулась История. В простой беззаботный мир, знакомый молодым людям всю их недолгую жизнь, внезапно пришли перемены.

Первым знаком стала пересекшая небо черта — словно гигантская рука провела по голубому небосклону куском мела. Края сверкающего следа начали распадаться на множество облачков прямо на глазах. Казалось, будто через небосклон перебросили снежный мост.

Откуда-то издалека донесся раскат грома. Подобного звука Таласса не слышала уже семьсот лет, но любой ребенок узнал бы его сразу.