Песни и романсы русских поэтов

Гусев Виктор Евгеньевич

Разутешу — шевельну, Кудри русые разглажу! Разуважу — всё налажу, Стары косточки встряхну! Жизнь и сила вся моя Эти очи — темны ночи! Где те ночи — там и очи, Где те очи — там и я! Ой вы, очи, — темь ночей! Родилась смуглянкой, А без черных без очей Не была б цыганкой! <1898>

Ф. П. Савинов

Феодосий Петрович Савинов родился в 1865 году в Тотьме, Вологодской губернии, умер в 1915 году в Вологде. Он учился в юнкерском училище, но, отказавшись от военной карьеры, поступил делопроизводителем Попечительства детских приютов в Вологде, а затем служил в московских нотариальных конторах. С 1885 года стихотворения Савинова печатаются в «Иллюстрированном мире», «Живописном обозрении», «Русском обозрении», «Русской мысли», а также в юмористических изданиях. Первый сборник его стихотворений издан в Вологде (1887), наиболее полное прижизненное издание — Стихотворения, М., 1900. Литературная деятельность

Савинова прекратилась задолго до смерти поэта — в начале 1900-х годов он оказался в психиатрической больнице. Лирика Савинова, не отличаясь новизной, привлекает искренностью чувств. В ней звучат призывы к труду, свободе, счастью, но бодрые мотивы часто сменяются унынием и тоской. Некоторые стихотворения Савинова названы им «песнями», другие — стилизованы под фольклор («Картинки старины»).

607. Родное ^*

Слышу песни жаворонка, Слышу трели соловья… Это — русская сторонка, Это — родина моя! Вижу чудное приволье, Вижу нивы и поля… Это — русское раздолье, Это — русская земля! Слышу песни хоровода, Звучный топот трепака… Это — радости народа, Это — пляска мужика! Коль гулять, так без оглядки, Чтоб ходил весь белый свет… Это — русские порядки, Это — дедовский завет! Вижу горы — исполины, Вижу реки и леса… Это — русские картины, Это — русская краса! Всюду чую трепет жизни, Где ни брошу только взор… Это — матушки отчизны Нескончаемый простор! Внемлю всюду чутким ухом, Как прославлен русский бог… Это значит — русский духом С головы я и до ног! <1885>

К. Р

К. P. — литературный псевдоним Константина Константиновича Романова (1858–1915). Принадлежа к царскому дому, будучи президентом Академии наук и главным начальником военно-учебных заведений, он своим призванием считал поэзию. Его стихотворения издавались многократно (СПб., 1886; СПб., 1889; СПб., 1900; СПб., 1911). Последнее издание — «Стихотворения 1879–1912», т. 1–3, СПб., 1913–1915. Кроме оригинальных стихотворений известны некоторые переводы К. Р., в частности перевод драмы Гете «Ифигения в Тавриде» (с исследованием и комментариями, СПб., 1910). Несколько его стихотворений положено на музыку. Большую известность приобрели романсы П. Чайковского (цикл из шести романсов, среди них выделяются «Растворил я окно…» и «Уж погасли в комнатах огни…»). Исследователь творчества Чайковского пишет о цикле: «Несмотря на разноликость отдельных романсов, всех их объединяет общий эмоциональный колорит светлой грусти, печали, раздумья… В целом романсы… воспринимаются как лирический дневниковый цикл музыкальных новелл-вариаций». [136] На тексты К. Р. писали романсы и хоры А. Глазунов, Р. Глиэр, А. Гречанинов, М. Ипполитов-Иванов, Э. Направник, С. Рахманинов, П. Чесноков и др. В песенниках, кроме публикуемых текстов, часто встречаются «Колокола». Большое количество стихотворений К. Р. включил в свои «народные» песенники «Чудный месяц» и «Колечко» М. И. Ожегов.

136

Е. Орлова, Романсы Чайковского, М., 1948, с. 25–26.

608 ^*

Растворил я окно, — стало грустно невмочь, — Опустился пред ним на колени, И в лицо мне пахнула весенняя ночь Благовонным дыханьем сирени. А вдали где-то чудно так пел соловей; Я внимал ему с грустью глубокой И с тоскою о родине вспомнил своей, Об отчизне я вспомнил далекой, Где родной соловей песнь родную поет И, не зная земных огорчений, Заливается целую ночь напролет Над душистою веткой сирени. 1885

609. Умер ^*

Умер, бедняга! В больнице военной Долго родимый лежал; Эту солдатскую жизнь постепенно Тяжкий недуг доконал… Рано его от семьи оторвали: Горько заплакала мать, Всю глубину материнской печали Трудно пером описать! С невыразимой тоскою во взоре Мужа жена обняла; Полную чашу великого горя Рано она испила. И протянул к нему с плачем ручонки Мальчик — малютка грудной… …Из виду скрылись родные избенки, Край он покинул родной. В гвардию был он назначен, в пехоту, В полк наш по долгом пути; Сдали его в Государевуроту Царскую службу нести. С виду пригожий он был новобранец, Стройный и рослый такой, Кровь с молоком, во всю щеку румянец, Бойкий, смышленый, живой; С еле заметным пушком над губами,

С честным открытым лицом, Волосом рус, с голубыми глазами — Ну молодец молодцом. Был у ефрейтора он на поруке, К участи новой привык, Приноровился к военной науке, Сметливый был ученик. Старым его уж считали солдатом, Стал он любимцем полка; В этом измайловце щеголеватом Кто бы узнал мужика! Он безупречно во всяком наряде Службу свою отбывал, А по стрельбе скоро в первом разряде Ротный его записал. Мы бы в учебной команде зимою Стали его обучать, И, подготовленный, он бы весною В роту вернулся опять; Славным со временем был бы он взводным… Но не сбылись те мечты! …Кончились лагери; ветром холодным Желтые сдуло листы, Серый спустился туман на столицу, Льются дожди без конца… В осень ненастную сдали в больницу Нашего мы молодца. Таял он, словно свеча, понемногу В нашем суровом краю; Кротко, безропотно господу богу Отдал он душу свою. Умер вдали от родного селенья, Умер в разлуке с семьей, Без материнского благословенья Этот солдат молодой. Ласковой, нежной рукою закрыты Не были эти глаза, И ни одна о той жизни прожитой Не пролилася слеза! Полк о кончине его известили, — Хлопоты с мертвым пошли: В старый одели мундир, положили В гроб и в часовню снесли. К выносу тела к военной больнице Взвод был от нас наряжен… По небу тучи неслись вереницей В утро его похорон; Выла и плакала снежная вьюга С жалобным воплем таким, Плача об участи нашего друга, Словно рыдая над ним! Вынесли гроб; привязали на дроги, И по худой мостовой Старая кляча знакомой дорогой Их потащила рысцой. Сзади и мы побрели за ворота, Чтоб до угла хоть дойти: Взводу до первого лишь поворота Надо за гробом идти. Дрогам во след мы глядели, глядели Долго с печалью немой… Перекрестилися, шапки надели И воротились домой… Люди чужие солдата зароют В мерзлой земле глубоко, Там, за заставой, где ветры лишь воют, Где-то в глуши далеко. Спи же, товарищ ты наш, одиноко! Спи же, покойся себе В этой могиле сырой и глубокой!.. Вечная память тебе! 22 августа 1885

С. Я. Надсон

Семен Яковлевич Надсон родился в 1862 году в Петербурге, умер в 1887 году в Ялте. Воспитывался он в военной гимназии, по окончании Павловского военного училища в Петербурге находился на военной службе (по 1884), затем, выйдя в отставку, служил секретарем редакции журнала «Неделя», последние годы, тяжелобольным, жил на Украине и в Крыму. У современников Надсон пользовался необыкновенной популярностью как поэт, отразивший настроения русской интеллигенции 1880-х годов. Поэзия Надсона привлекала внимание многих композиторов. В те годы критикой высказывалось мнение, преувеличенное, но характерное, что «со времени Лермонтова русская поэзия не знала такого красивого музыкального стиха». [137] На музыку положено более 50 стихотворений Надсона, некоторые неоднократно: «Заря лениво догорает…» (Ц. Кюи, Э. Направник, Н. Спендиаров, Терещенко и др.), «Мне снилось вечернее небо…» (А. Аренский, В. Золотарев, С. Ляпунов, П. Чесноков и др.), «Над свежей могилой» (С. Блуменфельд, В. Золотарев, С. Рахманинов и др.). На тексты Надсона, кроме названных композиторов, писали романсы Ф. Акименко, М. Анцев, К. Бах, Ф. Блуменфельд, А. Гедике, С. Василенко, Р. Глиэр, А. Гречанинов, Ф. Кенеман, Г. Конюс, В. Ребиков (большой цикл), А. Рубинштейн и многие другие. На тексты поэта создано также много хоров. В песенниках встречаются «Отчего так бледны…», «Любили ль вы, как я…», «В тени задумчивого сада…».

137

П. Я. (Якубович), Русская муза, СПб., 1905, с. 328.

610. Похороны ^*

Слышишь — в селе, за рекою зеркальной, Глухо разносится звон погребальный В сонном затишье полей; Грозно и мерно, удар за ударом Тонет в дали, озаренной пожаром Алых вечерних лучей… Слышишь — звучит похоронное пенье: Это апостол труда и терпенья — Честный рабочий почил… Долго он шел трудовою дорогой, Долго родимую землю с тревогой Потом и кровью поил. Жег его полдень горячим сияньем, Ветер знобил леденящим дыханьем, Туча мочила дождем… Вьюгой избенку его заметало, Градом на нивах его побивало Колос, взращенный трудом. Много он вынес могучей душою, С детства привыкшей бороться с судьбою. Пусть же, зарытый землей, Он отдохнет от забот и волненья — Этот апостол труда и терпенья Нашей отчизны родной. 1879