Песни Свободы

Суховерхов Алексей

– Аня, что с тобой случилось?

– Максим, между нами все кончено. Мы не можем больше встречаться. Я люблю другого мужчину.

Эти слова прозвучали, как удар. Как раскат грома зимой. Как внезапно вырубившееся электричество во всем доме. Мир погас. А сердце его нещадно забилось в поисках выхода – из груди.

– Но почему?

– Так не может больше продолжаться. Я женщина, и я хочу быть счастливой. Между нами ничего не может быть серьезного. Ты такой человек – ты сходишь с ума по своей музыке. Она не дает тебе абсолютно ничего. А я хочу жить нормально, рожать детей, ездить за границу, купаться

в море, в выходные поехать куда-нибудь на своей машине. Я не могу так больше жить. Я не хочу. Я встретила другого человека.

Аня оправдывалась. И, жалея себя, выставляла виноватым его. По своему, она была права. Она нормальный человек. Даже очень хороший. Это мир стал плохим. А в общем, он всегда был плохим. Алчным и жестоким.

Максим понимал свою Анну. Этот путь проходят многие женщины. Когда-то в молодости, как пламя походного костра в лесу под гитару, разгорается настоящая первая любовь. И избранник – самый лучший, самый настоящий мужчина на свете, сильный, смелый, талантливый. А потом этот огонь заливает холодным дождем жизнь. И приходит другой мужчина – более правильный. Более надежный. Но уже никогда – такой же любимый.

Действительно, кому нужна его музыка? Сегодня для того, чтобы считаться великим музыкантом, достаточно выучить несколько аккордов и вложить деньги в раскрутку. Найти спонсора. Продать себя и свое имя. Чтобы выйти на большую эстраду, не нужно, чтобы сатана дышал в затылок, нужно, чтобы он тебя проглотил!..

Она честно делила с ним все несколько лет. Взлеты и падения. А ведь лучшие времена были. Чего стоил тот самый протестный митинг-концерт, в котором он играл со своими друзьями. Пусть не лучшее с точки зрения музыки – но это наша современность, наш мир:

Достаточно свобод от властиждали мы,

И от нее терпели гнет, репрессии, разбой.

Под черным знаменем мы сбросим бремя тьмы.

Теперь мы сами все возьмем. На баррикады, в бой!

Пусть власть трясется, революция грядет,

Вставай страна, восстань, народ, оружие готовь!

И мы увидим, когда солнце вновь взойдет:

Открытый мир. Свободный труд. Всеобщую любовь!

Тысячи людей вокруг – рукоплескали им и скандировали. И она была рядом. А после – кого-то из музыкантов упрекнули в экстремизме и затаскали правоохранительные органы. Но это была слава.

И вот сейчас у его Анны – терпение лопнуло. Она не хотела так жить дальше.

Они так и не расстались там, в кафе. Они ушли вместе. И провели еще одну, эту последнюю ночь вдвоем. Анна все еще любила его. Но все было кончено. Она поцеловала его в губы так страстно, как целуются только прощаясь – навсегда. И она ушла – в никуда.

Впрочем, он слышал от общих знакомых, что через полгода его Аня вышла замуж. За какого-то менеджера среднего звена, или, другими словами, такого же офисного хомячка, как его последний покупатель. И теперь она приезжает домой вечером после работы на «Пыжике», «Пежо», который так любит пресловутый средний класс.

Классическая жизнь – офисного планктона. А он… Он все-таки вышел на работу, в этот самый магазин. Для того, чтобы привнести в жизнь хотя бы какую-то стабильность. Но было уже поздно. Ее не вернешь. Как говорят музыканты, «это был полный бекар».

Но может быть, так и надо, как Анна, как ее муж, как все остальные вокруг? Кому нужна его музыка? Кто сегодня ходит в походы, поет под гитару? Самое большее творчество, на которое способно большинство – это бар с караоке. Чтобы почувствовать себя звездой перед пьяной компанией своих коллег и приятелей. Именно приятелей, потому что друзей настоящих – в этом мире не бывает. Дружба случается: в школе, в институте, в походе, в армии, даже в тюрьме – но никак не в офисе.

Да и каким местом они все слушают музыку? Максим ее слушал – буквально, сердцем. Он прижимает гитару к себе и начинал играть. А вибрация струн – передается корпусу инструмента и уходит куда-то глубоко-глубоко в его грудь. Они становятся единым целым.

Только сейчас Максим понял, что, сам не заметив того, погруженный в свои раздумья, он взял свой любимый инструмент в этом зале, классическую мастеровую (сделанную известным испанским мастером лично) гитару с широким грифом, подстроил ее и тихо-тихо начал играть. Просто для себя. Полонез Михаила Огинского. Прощание с Родиной. Одно из своих самых любимых произведений, которое так подходит под его настроение последних месяцев..

Его музыка вновь наполнила демонстрационный зал. Все-таки так играть – мог только он. Сердце бешено билось в ритме шестнадцатых долей. Вот это была музыка… Эта нескончаемая тоска польского композитора – по своей стране, захваченной и порабощенной Российской империей, безжалостной, без конца и без края, простирающей свои руки… «от тайги до британских морей». А может быть, вообще уехать отсюда куда подальше? Но где, на самом деле, по-другому?

Максиму не суждено было доиграть до конца. Пришла новая покупательница, и он вынужден был прервать мелодию, едва доиграв музыкальную фразу.

В зал вошла женщина лет тридцати пяти-сорока. Светлые крашеные волосы. Скорее всего, она была необыкновенно красива в молодости. Сейчас, конечно, возраст уже отразился на ее фигуре, лице, запястьях. Она была ухоженной и состоявшейся. Но видимо, что-то и ей не хватало в жизни, раз она оказалась здесь, в этом магазине, перед Максимом.

– Я хочу купить себе гитару и начать учиться на ней играть, – сказала она.

Максиму было все ясно. Она ни чем не отличалась от того мужчины, который купил у него инструмент сегодня. Только с точностью до наоборот. Он хотел вернуть себе душу, вернувшись с гитарой в руках в прошлое. Она мечтала о том, что купив инструмент, изменит свое будущее. И пои этом они оба, кажется, добились всего – чего им, на самом деле, не нужно.

Кто-то занимается йогой. Кто-то ходит в фитнес. В церковь по церковным праздникам. На консультации в психологические центры и к психоаналитикам на приемы. К гадалкам, ясновидящим, знахаркам. На всевозможные тренинги, в различные клубы. Для того, чтобы обрести свое внутренне равновесие. Но вся их жизнь, с ранней юности строится так, чтобы это самое равновесие потерять. Пожертвовать им ради чего-то.