Песни умирающей земли. Составители Джордж Р. Р. Мартин и Гарднер Дозуа

Мартин Джордж Р.Р.

— Ступай на пастбище и приведи хорксбрида посильнее и поумнее. Ленурд подойдет. Потом выгони из сарая большой фургон, погрузи в него недельный запас еды и вина, а также восемь-десять самых малоценных ковров из хранилища и запряги Ленурда. Когда все сделаешь, придешь за моим дорожным сундуком. А, еще: аккуратно перелей полную лентру горючего экстракта оссипа из чана в контейнер и упакуй как следует.

— В свинцовый контейнер? — прорычал Кирдрик.

— Да, если ты не хочешь, чтобы в последний раз тебя увидели летящим к северу над Малым Полярным морем, — сухо проговорил Шрю. — И оденься как следует. Нам предстоит преодолеть пять тысяч лиг к югу, чтобы добраться до места под названием Диринд Хопц, что за Падающей Стеной.

Шрю обычно не видел причин делиться планами

или мыслями — или чем-то еще — со своими слугами, однако он знал, что еще до того, как состоялся первый призыв Кирдрика, дайхак провел весьма неприятные двенадцать сотен лет в камере, расположенной в миле под землей, и у него до сих пор возникали неприятные ассоциации с тем, что хоть отдаленно напоминало захоронение заживо; Шрю хотел, чтобы чудище подготовилось к предстоящему путешествию.

Кирдрик выдал обязательную порцию ворчания и рычания, а потом сказал:

— Вы собираетесь проехать в фургоне пять тысяч лиг на юг, хозяин?

Шрю понял, что дайхак пытается его поддеть. На пятнадцать сотен лиг от берегов Малого Полярного моря не было никаких дорог, а сам фургон не преодолел бы даже зарослей осоки, начинавшихся неподалеку от домика.

— Нет, — ответил Шрю. — Я применю постоянно расширяющуюся и сжимающуюся туннельную апофегму. Мы будем ехать в фургоне, находящемся внутри передвижной червоточины.

Тут Кирдрик с новой силой возобновил мучительные попытки освободиться от прочнейших уз; его массивный лоб сморщился, подвижная морда задергалась, а многочисленные ряды зубов заскрежетали от бесплодных усилий. Потом он затих.

— Хозяин, — начал дайхак, — я осмелюсь заметить, что на большом ковре с единорогом будет быстрее, — надо лишь закатить на него фургон, и он полетит прямо в…

— Тихо! — сказал чернокнижник Шрю. — Сейчас неподходящее время для волшебных полетов на чем бы то ни было. Подготовь хорксбрида и фургон, вытащи мой сундук, надень темно-голубую фиршнийскую монашескую робу и жди меня на лужайке через сорок пять минут. Мы отправляемся сегодня днем.

Последние несколько лиг, которые они преодолели вместе с караваном паломников, были намного приятнее — даже для Шрю, — чем те часы, на протяжении которых фургон несся под землей, сквозь камень и магму. Кирдрику маг еще на поверхности приказал молчать, но последние мили и лиги он при любой возможности демонстрировал свое плохое настроение посредством шипения и отрыжки.

В более счастливые времена караван, чей путь лежал по столь опасным землям — наиболее вероятными здешними агрессорами были ветряные призраки, скальные гоблины и бандиты, принадлежавшие к человеческому роду, — охранял бы какой-нибудь маг послабее, используя свой арсенал защитных заклятий в обмен на вознаграждение. Но после того как недоверие к волшебникам возросло до смертельно опасного уровня, паломникам, торговцам и прочим караванщикам пришлось обходиться помощью наемников. Этот караван охранял отряд из восемнадцати мирмазонок, предводительницей которого была госпожа стратегесса Дерве Корим.

С той поры как Дерве Корим и чернокнижник Шрю познакомились, упавшие в землю семена успели превратиться в высоченные деревья, но в том, что она никому не выдаст его истинный род занятий, не было никаких сомнений. Когда Шрю впервые предложил ей оставить оседланную мегилью и проехаться с ним в фургоне с холщовым верхом, она расхохоталась, но предложение приняла; чернокнижник правил сам, кутаясь в обычный мешковатый желто-коричневый наряд торговца, его морщинистое и пугающе мрачное лицо почти полностью пряталось в тени, которую отбрасывала зеленая бархатная шляпа с мягкими и широкими полями — такие шляпы носили все, кто входил в Азеномейскую гильдию торговцев коврами. Они мило беседовали, пока фургон Шрю катился в хвосте каравана из более чем сорока таких же фургонов; в это же самое время Кирдрик кашлял, плевался и шипел, сидя позади, среди ковров, а клыкастая и когтистая двуногая мегилья Дерве Корим вприпрыжку бежала рядом, неимоверно взволнованная запахом дайхака.

Прошлое госпожи стратегессы Дерве Корим было скрыто во тьме и большей частью превратилось в легенды, однако Шрю знал, что когда-то эта красивая, но покрытая

шрамами немолодая воительница была нежной, невинной и угрюмой девушкой, а также в значительной степени бесполезной принцессой, пятой в очереди на трон ныне не существующего сильского дома Домбер. Однажды вор и бродяга, которого Смеющийся Маг Юкоуну в наказание послал в бессмысленное и долгое путешествие, похитил юную Дерве Корим, воспользовался ею и в конечном итоге продал маленькой банде мерзких речных вонючек-бузиаков в обмен на сомнительный совет, касавшийся выбора правильной дороги. Бузаиаки использовали ее самым грубым образом в течение года. В конце концов ее характер и сама ее сущность отвердели, как закаленная сталь; Дерве Корим убила шестерых бузиаков, превративших ее в рабыню для удовлетворения своих низменных потребностей, и на протяжении нескольких лет странствовала по болотам Веге и горам Магнаца с варваром по имени Конорд (и превзошла в искусстве меча и копья всех принцесс, что когда-либо жили на Умирающей Земле, а также, по слухам, самого туповатого варвара), после чего пустилась в самостоятельное путешествие, зарабатывая на жизнь ремеслом наемника и верша суд над всеми, кто осмеливался ею пренебречь. Вор и бродяга, который когда-то похитил ее — хотя к этому моменту Дерве Корим уже считала его поступок благодеянием, — был в конечном итоге застигнут в Альмери. Поначалу Дерве Корим собиралась подвергнуть кривоногого негодяя унижениям, при одной лишь мысли о которых содрогнулось бы любое существо мужского пола, но потом она позволила ему сбежать, унося свои конечности и свое хозяйство в целости и сохранности. (Он был не очень хорошим человеком, но оказался — так уж вышло — ее первым. И свойственное ему эгоистичное безразличие в куда большей степени, чем ее родители или дворцовые воспитатели, позволило Дерве Корим стать той, кем она теперь была.)

Последние десятилетия госпожа стратегесса Дерве Корим потратила на то, чтобы лично подготовить три сотни мирмазонок — женщин-воительниц, с которыми судьба обошлась не менее жестоко, чем с нею, воспитав в них соответствующий характер, — и с ними заняться прибыльным наемническим делом. Этот караван вместе с нею охраняли восемнадцать мирмазонок (хотя четырех или пяти хватило бы на насколько сотен ветряных призраков, скальных гоблинов и бандитов-людей, если бы те осмелились устроить засаду), и каждая из этих воинственных женщин восседала на мегилье, одетая в облегающий доспех из драконьей чешуи, оставлявший левую грудь обнаженной. Традиционное одеяние мирмазонок приводило их противников в смущение, даже когда те доживали последние секунды своих жизней.

Пока они болтали, Дерве Корим произнесла, смеясь:

— Ты все такой же забавный, хитроумный и скрытный, Шрю. Я часто думаю о том, что бы вышло у нас с тобой, будь ты моложе, а я добрее по отношению к мужским особям человеческого рода.

— Я часто думаю о том, что бы вышло у нас с тобой, будь ты старше и окажись я женской особью человеческого рода, — сказал чернокнижник Шрю.

— Ты же маг! — расхохоталась стратегесса Дерве Корим. — Сделай, чтобы так и вышло!

Сказав это, она издала пронзительный свист, и мегилья, подбежав ближе к фургону, опустила чешуйчатую шею, чтобы воительница смогла прыгнуть в седло и погнать своего скакуна прочь.

Город караванщиков Диринд Хопц был переполнен паломниками, торговцами и странниками, которые не могли найти себе места. Южные земли оказались до такой степени охвачены бесчинствами разбойников и всеобщим хаосом, что даже самые благочестивые пилигримы, направлявшиеся в Эрзе Дамат, застряли в Диринд Хопце, ожидая, пока отряды наемников очистят дороги. На равнинах к северо-востоку от города образовался громадный временный лагерь, и большая часть путешественников из каравана Шрю разместились именно там вместе со своими фургонами, а Дерве Корим и ее мирмазонки развернули целый городок из высоких красных шатров. Однако сам Шрю, по-прежнему изображавший торговца коврами, хотел подобраться как можно ближе к горе у реки, на вершине которой находились Непревзойденная библиотека и Всеобъемлющее собрание, поэтому он взял Кирдрика и отправился на поиски гостиницы.