Песня длиною в жизнь
Шрифт:
Прозвучало малоубедительно, тем более что она даже не поднесла бокал ко рту.
Эдит одним глотком выпила содержимое своего бокала. Мысль, что такая близкая сотрудница, как Андре, доверенное лицо, та, кого она всегда считала другом, женщина с губками бантиком, была тайным борцом Сопротивления, просто не умещалась у нее в голове. Немыслимо! Но потом ей вспомнилось, как упорно Андре настаивала на том, чтобы сопровождать ее в концертных поездках по Германскому рейху и в лагеря для военнопленных, хотя в этом и не было никакой необходимости. Ее секретарь оказалась
Эдит медленно соскользнула с подлокотника кресла. Ей показалось сначала, что ноги ее не держат, но потом она резко выпрямилась. Как сказала Андре? Есть «сто двадцать свидетельств» того, что Эдит служила французскому народу. Но она не знала ни одного. Невозможно!
— Что это за история с моей предполагаемой деятельностью в Сопротивлении, Деди? — Голос Эдит звучал резче, чем она хотела.
— Я расскажу тебе все, как только ты снова сядешь. И ты тоже должна сесть, Симона. Сейчас я вам все расскажу. Но слушать это стоя будет не очень удобно.
Поезд остановился посреди пути, где-то в Бранденбурге. Снаружи доносились слова, произносимые командным тоном, но Эдит не знала немецкого и не могла понять, о чем идет речь. Она встала, чтобы выглянуть в окно. Краем глаза она заметила, что сидевшая напротив нее Анаре поспешно вытащила из сумки фотоаппарат.
— Хочешь запечатлеть, как нас встречают эти солдафоны? — поинтересовалась Эдит.
— Я просто боюсь забыть свою фотокамеру в вагоне, — стала оправдываться Андре.
Снаружи не было ничего угрожающего. Под ярко-голубым небом вдоль железнодорожных путей березы мирно покачивали на ветру нежно-зелеными ветвями. Эдит видела, как мимо проходят солдаты, они не смотрели вверх, скорее, искали что-то под поездом. Или кого-то.
Невдалеке лаяла собака. Эдит опустилась на свое место.
— Если с твоим фотоаппаратом что-то случится, мы купим новый, — сказала она.
— Да… да… конечно, — рассеянно пробормотала Андре.
— Я слышала, что иногда заключенным удается бежать из лагерей. Потом их ищут с овчарками. Отчаянные люди!
— С хорошими бумагами можно сбежать, — ответила Андре.
— От кого? От собак? — Эдит помрачнела. — Мне не нравится, когда животных натравливают на людей. Меня это пугает.
Ее ладонь нащупала скромный золотой крестик, который она носила на шее.
— Да защитит нас всех
Андре подняла голову, отвлекшись от фотокамеры, и ободряюще улыбнулась Эдит.
— Если нам улыбнется удача, мы тоже сможем помочь.
Через некоторое время поезд снова пришел в движение. Паровоз рывками, со скрежетом тянул вагоны. Вырвавшийся пар полностью затуманил окно купе и лишил Эдит возможности любоваться пейзажем. Андре по-прежнему держала фотоаппарат и не выпускала его из рук даже после прибытия в Шталаг III. Именно им она сделала те фотографии, которые Эдит предъявили в префектуре.
— Ты же помнишь, что мы, находясь в статусе туристов, там все время фотографировали. Но эти фотографии принесли фрицам много вреда. Мы использовали их для изготовления фальшивых документов, удостоверяющих личность. Фотографии лиц пленников просто вырезались и наклеивались в соответствующий документ. В конце концов мы смогли изготовить целых сто двадцать паспортов.
Глаза Андре блеснули радостью. Рот Эдит приоткрылся. Не издав ни звука, она нащупала холодные руки Гиты. Пальцы женщин переплелись сами собой, и свойственное пианистке спокойствие мгновенно потекло через руки, наполняя Эдит чувством защищенности.
В маленьком помещении было очень тихо. Через закрытое окно с улицы доносились сердитые крики и гудки. Это был будничный спор участников дорожного движения, ничего тревожного, никакого конфликта, который еще недавно мог бы быть разрешен при помощи немецкого пистолета. Страх перед этой ужасной властью прошел. Но у Эдит пронеслось в голове, что ее личный страх, связанный с возможным арестом, и не думал проходить.
— Я ничего такого не замечала, Деди, — пробормотала она. — Что ты сделала с этими ста двадцатью паспортами?
Она даже не спросила о том, кто, собственно, их изготавливал. Ее не интересовало, кто еще принадлежал к группе Андре. Еще в детстве, проведенном на улице, она усвоила, что иногда безопаснее чего-то не знать.
— В моей дорожной сумке было секретное отделение, чтобы я могла пронести паспорта во время твоего следующего посещения лагеря.
Симона тихонько присвистнула.
— А потом? — почти неслышно спросила Эдит. На короткое время она представила, что бы произошло, если бы патруль СС нашел паспорта у ее секретаря. Расстрел на месте был бы самым простым исходом. Она задохнулась от волнения.
Пальцы Маргерит легли на руку Эдит, успокаивая ее и одновременно подбадривая.
— Все в порядке, — сказала Гита.
— Что случилось потом? — настаивала Эдит. Ее сердце пульсировало где-то в районе горла. Она сглотнула, надеясь вернуть эту пульсацию на место.
— Я передала пакет связному, который затем сопоставил и распределил документы в соответствии с фотографиями. Имея такой паспорт, многие заключенные бежали из лагеря. Все это было бы невозможно без тебя, Малышка.
ГЛАВА 5