Песня для Корби
Шрифт:
На кухне негромко играла музыка: на столе стояли колонки, подключенные к мп3-плееру, а Аня сидела на угловом диванчике у стены и прокручивала треки. Корби узнал Limp Bizkit. Паша хозяйничал у плиты. Аня перехватила взгляд Корби.
– Он отнял у меня сковородки. У него все равно лучше получается.
– Будешь жареную картошку с пикачиками? – спросил Паша. Корби сглотнул так громко, что Аня его услышала и фыркнула. – Придется подождать еще пятнадцать минут.
– Значит, ты научился готовить?
– Угу.
Корби посмотрел на
– Можно я умоюсь и почищу зубы?
– А, конечно. – Девушка встала, обошла его, зажгла свет в ванной. – Бери ту щетку и то полотенце.
Корби остановился перед раковиной и долго не мог заставить себя взглянуть в зеркало. Ему казалось, что сейчас он снова увидит страшную галлюцинацию. «Этого не будет, – настоятельно сказал себе Корби, – тогда я просто был под наркотой». Он нерешительно поднял глаза. Зеркало было обычным, и отражение тоже было обычным: бледный парень со спутанными черными волосами, еле заметным налетом щетины на щеках, кровоизлиянием на скуле и черточками царапин на лбу. Корби уже не мог вспомнить, где получил эти мелкие травмы. Но не они его волновали. Он по-прежнему видел что-то чужое в своем лице. Как будто за последние сутки тот призрак из видения немножечко с ним слился. Он потрогал свой шершавый подбородок, потянул себя за щеки – и вдруг догадался, в чем дело. Его лицо перестало улыбаться. Позавчера оно делало это само. Оно улыбалось, даже когда он был серьезен. А теперь это ушло. Не было искорок в глазах, уголки губ вели себя как-то иначе.
«Все равно, – подумал Корби, – что бы там ни было, а я приведу себя в порядок и буду таким же душкой, как в любой другой день». Он тщательно почистил зубы, умылся. В волосах засели остатки вчерашней дорожной пыли, и он сунул голову под кран.
Когда он вытирался, на пороге ванны показался Комар. Один его глаз был закрыт ниспадающей прядью, другой пристально смотрел на Корби. Корби выдержал его взгляд.
– Давно тебя не было в наших краях, – мрачно сказал Комар.
– Приехал при первой возможности.
Комар постоял, посмотрел на него, потом протянул руку. Корби ответил на рукопожатие и вздрогнул, когда ему в ладонь воткнулась булавка. Он удивленно посмотрел на нее. Булавка засела глубоко, торчала вверх зеленой пластиковой головой. Корби молча вытащил ее, положил на край раковины, облизнул с ладони кровь.
– А ты думал, я скажу «здравствуй, дорогой друг»?
– Я думал, ты стал парнем Ани.
Комар усмехнулся, встряхнул алой прядью.
– Нет.
– Почему?
– Ты бы видел ее нынешнего бойфренда. Больной на всю голову и крутой, как бычьи яйца. Экстремал. Я его боюсь.
– Давно?
– Год.
– А раньше?
– А то ты не знаешь.
– Откуда?
– Она была в тебя по уши влюблена.
– С чего ты взял?
Комар пожал плечами.
– Она на твою фотку дрочила три года и говорила, что никому не даст. А потом появился этот новый.
Корби повесил полотенце на крючок.
– Вы здесь сидели всю
– Мы с Пашей, когда можем, живем в гостях у других людей. Мои родаки не просыхают и стали совсем говном, а его мать нашла тридцатилетнего мужика, и тот шпарит ее шесть раз в день. Ты представляешь, что это такое в однокомнатной квартире?
– Да.
– Куришь?
– Почти нет. Так получилось, что денег мне хватало только на выпивку.
Комар скривился.
– Тоже мне отмазка. Эти двое тоже не курят, типа ведут здоровый образ жизни. Пойдем на балкон. Я покурю и покажу тебе кое-что.
Балкон выходил в комнату Аниных родителей. Здесь было уютно и цивильно, напротив двуспальной кровати стоял большой телевизор. Комар привычно открыл балконную дверь и вышел на улицу.
Дождь не переставал. Ветер нес волны серой мглы. Пол лоджии был вымощен плиткой, и его уже наполовину залило водой. Они остановились на сухой половине. Комар вытащил из кармана пачку сигарет.
– Слышал сирены? – прикуривая, спросил он. – Или спал еще?
Корби вдруг вспомнил, с чего начался этот день, и встревоженно посмотрел на Комара.
– Они меня разбудили.
Комар затянулся, потом отставил руку с сигаретой так, чтобы ее не потушил дождь, и перегнулся через перила балкона.
– Иди посмотри, – предложил он. Корби подошел, глянул вниз. На подъездной дорожке перед домом выстроился целый ряд машин: полицейский уазик, патрульная легковушка, автомобиль скорой помощи и второй автомобиль, похожий на скорую, но без мигалок. Труповозка. – Думаешь, они за тобой приехали?
У Корби заболело сердце. Он отпустил перила и попятился от края балкона, пока не уперся спиной в косяк приоткрытой балконной двери. Отступать дальше было некуда, и он медленно сел на корточки.
– Слушай, они там стоят минут сорок, – сказал Комар. – Нам бы спецназ уже десять раз двери выломал за это время.
– Какой спецназ? – тихо спросил Корби.
– Тебе виднее. Я же не знаю, почему ты бродил по Москве ободранный и босиком. Срань господня, ты бы видел сейчас свое лицо, – криво ухмыльнулся Комар.
– Корби, – окликнула Аня с кухни. Корби не шевелился. Комар сел перед ним на корточки.
– Эй, хватит так париться.
Корби почувствовал, что Аня подошла к балконной двери, но не обернулся.
– Я не парюсь. Просто кто-то умер.
– Ты, типа, медиумом теперь стал? – Комар протянул мимо Корби дрожащую руку с зажатой между пальцами сигаретой. – «Я чувствую смерть», – изрек он, – «это место пронизывают темные эманации души, покинувшей тело против своей воли».
Корби бледно улыбнулся. «Все-таки некоторые вещи не меняются, – подумал он. – Комар такой же прикольный».
– Можно? – спросил он.
– Да не вопрос.
Корби взял сигарету из его пальцев, затянулся, закашлялся.