Песня для разбитого сердца
Шрифт:
Как бы то ни было, напряжение достигло наивысшей точки. Неожиданно лорд Эшбёрн одарил Кейли любопытным взглядом, и мелькнувший в этих глазах хищника огонёк напугал её. Однако мужчина ничего больше не сказал. Он с раздражением посмотрел на стоящего позади девушки Александра и, не дождавшись, когда капитан всё же удостоит его вниманием, взял с ближайшего высокого столика свой чёрный цилиндр.
Он не заметил выскочившего из соседней комнаты Стокера и сам распахнул двери. Дрожа от страха и неизвестности, Кейли опустила руку с револьвером, ожидая,
— Вы оба ещё пожалеете о том, что пошли против меня.
Только тогда он ушёл. Эдмонд Стокер запер за ним двери и в полнейшем смятении взглянул на капитана и его жену. Тут уже миссис Миллз подоспела, и как раз вовремя. Кейли выдохнула и выронила револьвер, потому что он вдруг показался ей жутко тяжёлым, а её руки просто повисли вдоль тела в полнейшем изнеможении. Она почувствовала себя слабой и утомлённой, и сама не понимала, почему. Внезапно она осознала, что натворила. Угрожала человеку, а самое страшное — выдала себя, выдала Александра. И Эшбёрн теперь всё знал.
Позади кто-то обнял её за талию и легко поднял на руки. Кейли услышала, как Алекс строгим тоном велел Стокеру убрать револьвер, а экономке скорее прибраться и убедиться, что никто из прислуги не сновал поблизости. Александр нёс её на руках в библиотеку, не наверх, и она всем телом чувствовала его напряжение. Она понимала, какой тяжёлый разговор предстоял им обоим, и с горечью думала, что гармония, на которую она так уповала прежде, в этот дом уже не вернётся.
Глава 21
В малой библиотеке тоже было холодно. Кейли продрогла ещё по дороге сюда, но Александр быстро распорядился насчёт чая и попросил миссис Миллз принести из спальни его парчовый халат.
Всё было исполнено без лишних вопросов, и через несколько минут Кейли, укутанная в халат мужа, сидела в кресле. Рядом, на тележке с высокими резными ножками, стоял поднос с дымящимися чашками лимонного чая. Алекс расположился в соседнем кресле, предварительно пододвинув его поближе. Два подсвечника на несколько свечей были расставлены на подоконнике, возле книжных полок.
После случившегося Кейли словно впала в оцепенение. Благо, всё прошло, едва экономка вышла из комнаты, а Александр сел напротив. Несколько минут царило обоюдное молчание. Кейли думала о случившемся. Вспоминала испытанное чувство страха, негодования, боли. Было больно, потому что она оказалась бессильна перед человеком, властным подавлять Александра, несмотря на все её старания очистить его разум… и душу.
Кейли вымученно вздохнула и потянулась к чашке. Но ощущение, с которым её пальцы совсем недавно сжимали пистолет, заставило девушку отдёрнуть руку. Это острое ощущение покалывания кожи на ладони… На миг Кейли взглянула на собственную руку, на тонкое запястье, и поразилась тому, как она вообще решилась на подобное.
Смогла бы она, в случае чего, убить человека? Даже столь одиозную персону, как Кристофер Эшбёрн?
Кейли
Непрошенное видение открылось её внутреннему взору: мальчишка с дерзким взглядом и светлой копной густых волос, ещё совсем юный и неискушённый, в западне, один на один в доме с людьми, извращающими его тело и разум.
Девушка непроизвольно выдохнула. Её внутренности будто сплелись в комок, и Кейли снова почувствовала глубокое отвращение.
В конце концов Александр сделал глоток уже почти остывшего чая, чтобы промочить горло. Ещё около минуты он хранил молчание, потом обратился к Кейли:
— Надеюсь, ты пришла в себя. Стало полегче?
Она кивнула, и Алекс вздохнул.
— То, что произошло… не должно было произойти.
— Я действовала спонтанно, эмоции взяли верх, — пробормотала девушка. Впрочем, она удивилась дальнейшим словам мужа, поскольку ожидала, что он станет укорять её.
— Ты действовала так, как я никогда не решался. Это был отчаянный поступок, но мужественный, и я ни в чём тебя не упрекаю. — Его голос звучал глуше, а речь — виновато. — Я столько лет жил в страхе… Тот страх, о котором многие люди и не подозревают… Он стал моим вечным спутником и, в конце концов, превратился в зависимость, с которой я сумел ужиться. А потом появилась ты… и я с ужасом и трепетом наблюдал, как ты рушила безопасные стены, в которых я спрятался от одной простой истины.
Он попытался улыбнуться ей. Кейли видела, как он нервно сжимал и разжимал пальцы. Вены на его руках вздулись, и по всей напряжённой фигуре стало понятно, как непросто давались ему эти откровения. Кейли молча слушала, ощущая, как её истекающее тоской сердце откликалось на каждое слово.
— Знаешь, в чём та истина? В том, что мне и не хотелось стать свободным.
— Алекс, пожалуйста…
— И пусть я уже пытался оттолкнуть подальше этот чёртов мир, приносящий одни лишь страдания… Я лишь делал вид, что пытался. Разными способами, знаешь. Но я так и остался там, как и много лет назад. А теперь я вижу, будь я хоть на долю смелее, как ты…
— Но Алекс…
— Нет, дай мне сказать! — повысил он голос, сжав кулаки. — Будь я хоть немного сильнее, я бы победил это. Победил его.
Горькая усмешка скользнула по его губам, и это заставило Кейли сжаться. Она не могла понять, что именно чувствовала — страх или смятение. Или всё и сразу.
— Я не смог его победить. В этом ты сегодня убедилась. — Он вдруг поднялся, обошёл кресло и встал позади него. — Хотел бы я быть настоящим мужчиной, чтобы моей маленькой молодой жене не пришлось отстаивать мою честь и переживать то, в чём она неповинна.
— Прошу, перестань так говорить! — упрямо сказала Кейли. — Ты был ребёнком, а он был сильнее…