Песня для Сельмы

Воннегут Курт

В подтверждение этому, когда Сельма, Большой Флойд и Шредер прошли мимо хора, его участники встали.

По сигналу Хельмхольца зазвучали фанфары.

Сельма, Большой Флойд и Шредер остановились и стали внимательно наблюдать.

Музыканты продолжали затейливо

играть. К духовым присоединились фортепьяно и металлофон. Все триумфально звенело и громыхало, как будто церковные колокола возвещали о великой победе.

Потом воображаемые колокола и фанфары неохотно замолкли.

Шестьдесят голосов хора начали тихонько запевать.

Затем они начали подниматься наверх. Достигли пика, и казалось, что они хотят остановиться на этом.

Но трубы, фортепьяно и металлофон начали дразнить их, чтобы те опять полезли вверх, чтобы преодолели все преграды, достигли звезд.

Голоса поднимались выше и выше, к невообразимым высотам. И, по мере возвышения, они начали верить в то, что те высоты, которые представлялись им наивысшими, были для них уже пройденным этапом. Они поняли, что невозможное возможно.

Выше было некуда.

Они невероятно напряглись. Выше им было не подняться.

И затем, как мираж в мираже, девушка с сопрано пошла выше, гораздо выше остальных. И, оторвавшись далеко ото всех, она нашла слова.

— «Я порвал цепи, которые меня связывали», — пела она. Ее голос был похож на луч солнца.

Фортепьяно и металлофон издавали звуки, похожие на рвущиеся цепи.

Хор поддерживал эту гармонию рвущихся цепей.

— «Я перестал быть клоуном», — пел

глубокий бас.

Трубы иронично засмеялись, а валторны сыграли фразу из «Доброго старого времени».

— «Это было мило с твоей стороны — напомнить мне, что, если я посмотрю, то найду себя», — пропел баритон.

Сопрано быстро спело фразу из «Someday I`ll Find You»[1], весь хор ответил фразой из «These Foolish Things»[2], а фортепьяно — «Among My Souvenirs»[3].

— «О, Сельма, Сельма, спасибо тебе», — спели хором басы.

— Сельма? — повторила настоящая Сельма.

— Ты. Это песня Большого Флойда, известного гения, посвященная тебе, — ответил Хельмхольц.

— Мне? — удивилась Сельма.

— Тихо, — одернул ее Хельмхольц.

— «Я никогда», — сопрано.

— «Никогда, никогда, никогда, никогда, никогда, никогда, никогда, никогда», — повторил хор.

— «Не скажу», — грохнул бас.

— «Прооо», — сопрано.

— «Щааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааай!» — закончил весь ансамбль.

Хельмхольц замер на последнем аккорде.

— Вот это да, вот это да! — бормотал Большой Флойд, и по его лицу текли слезы. — Кто это придумал?

— Гений, — ответил Хельмхольц.

— Шредер? — спросил Большой Флойд.

— Нет, — сказал Шредер. — Ты.

— Как тебе, Сельма? — спросил Хельмхольц.

Ответа не было. Сельма Риттер упала в обморок.