Песня кукушки
Шрифт:
— Вайолет, — импульсивно спросила Не-Трисс, — ты… тоже волшебная?
— Нет. — Вайолет коротко фыркнула и потерла покрасневшие от пыли глаза. — Однажды медиум сказала мне, что у меня душа как глина, потому что я над ней посмеялась. Нет, я не волшебная.
— Тогда… почему в тех местах, где ты остаешься надолго, становится холодно?
На какой-то миг выражение лица Вайолет сделалось изумленным и встревоженным. Потом она опустила лицо в ладони и покачала головой.
— О боже! — процедила она сквозь стиснутые зубы. — Хотела бы я знать!
Она подняла голову, и в ее темных
— Раньше ничего такого не было! Когда-то я могла оставаться на одном месте сколь угодно долго, и градусник не опускался. Потом однажды пришла новость о Себастиане… о его смерти. Его командир прислал письмо, и один из его однополчан тоже. Они не многое сказали. Все, о чем там шла речь… все, что они написали, — что он… умер в снегу. Тогда, мне кажется, это и началось. Была зима, так что я не сразу заметила. Я сидела дома, падал снег, сугробы намело высотой в ярд, словно снег хотел похоронить все вокруг, но мне было все равно. Я едва замечала, моя голова была полна собственного снега, и когда я открыла глаза и выглянула в окно, увидела, что снега стало еще больше… Но это казалось понятным: это была самая суровая зима в Элчестере, которую могли припомнить.
Но потом пришла весна, а зима не ушла. Или, по крайней мере, она не ушла от меня. Я жила в доме родителей и через какое-то время начала замечать, что вокруг него всегда лежит свежий снег, но больше нигде на улице его не было. Гости дрожали от холода, стоило им войти, и снова надевали пальто. Окна изнутри постоянно покрывал лед. Сначала я решила, что с домом что-то не так. Но когда я начала наносить визиты, выходить из дома… я поняла, что дело во мне. Зима шла за мной по пятам.
Если я слишком долго остаюсь на одном месте, там становится холодно. И если я не уйду, начинает идти снег. Сначала несколько снежинок, потом больше, потом снежная буря… К этому моменту я всегда сдаюсь и убегаю. Я просто… бегу и бегу. Я не хочу, чтобы люди поняли, что происходит, и подумали, будто я чудовище, но это лишь половина дела. Я боюсь, что меня преследует зима Себастиана. Я боюсь, что если я позволю ей догнать меня, то потеряюсь в этой буре и окажусь там, в том месте, где проволока, оружейные выстрелы и кровь на снегу, и никогда не смогу вернуться назад.
Она сделала короткий вдох, и если бы Не-Трисс не знала Вайолет, она подумала бы, что та плачет.
— Ты что делаешь, Пен? — спросила Вайолет почти обычным голосом.
Пен обняла ее вокруг талии, насколько хватало ее ручек.
— Грею тебя. — Голос Пен приглушало пальто.
— О боже, — утомленно промолвила Вайолет. — Проблема решена.
Она грубовато, но с любовью взъерошила спутанные волосы Пен.
— Значит, Себастиан тебя преследует? — Пен взглянула вверх на Вайолет. — Поэтому ты продала вещи, которые он тебе оставил? Чтобы его призрак ушел?
Не-Трисс поморщилась. И пожелала на миг, чтобы можно было каким-то образом заткнуть Пен, когда она произносит нечто подобное, и отменить ее слова до того, как они кого-нибудь
— Нет, — ответила она, — я продала их, потому что мне были нужны деньги. Это просто вещи, Пен. Это не он. И знаешь что? Он бы не возражал. Ни капли.
ГЛАВА 29
ТРИСТА
После долгого молчания возникло ощущение, что объятий уже недостаточно.
— Нам нужен план, — объявила Вайолет. Она глубоко вздохнула и уставилась на пол между своими ступнями. Секунду она выглядела несколько растерянной, но потом сильно высморкалась и выпрямилась. — Для начала надо решить, остаемся ли мы в Элчестере или прямо сейчас уезжаем в Лондон. Это большой город. Те, кто за нами охотится, вряд ли смогут нас там найти.
— Лондон? — У Пен отвисла челюсть. — Ты имеешь в виду, мы и правда убегаем?
Ее лицо выражало ужас, и Не-Трисс не знала, плакать ей или смеяться. В голове Пен «убежать» еще никогда раньше не означало «не вернуться».
— Я не могу уехать. — Не-Трисс сильно закусила губу. — Мне нужно остаться. Я не знаю, есть ли способ помешать мне рассыпаться на части, но узнать о нем я могу только здесь. И все секреты спрятаны в Элчестере. Если я уеду, точно умру. И… и в любом случае, я хочу сделать все возможное, чтобы помочь другой мне. И… Себастиану.
Вайолет снова вздохнула и потерла виски.
— Да, я думала примерно то же самое. Значит, остаемся. Это будет нелегко. Нас ищут ваши родители, мистер Грейс и, возможно, полиция. И время играет против нас. — Она озабоченно взглянула на Не-Трисс. — Что бы мы ни делали, мы должны действовать быстро. Этот загадочный Архитектор — должно быть, он ключ ко всему. Похищение другой Трисс, письма Себастиана и то, что происходит с тобой, Трисс. Нам нужно узнать о нем как можно больше: кого он знает, где живет. Может быть, мы обгоним их.
Не-Трисс посмотрела на Пен — лицо той исказилось гримасой ужаса. Думая об охоте на Архитектора, Не-Трисс вспомнила высокий размытый силуэт, возвышавшийся над странным местом ее рождения, и ее внутренности свело судорогой. Но какой у них выбор?
— Трисс, ты же понимаешь птиц? — воскликнула Пен. — Спроси у них, где Архитектор. Они летают повсюду.
— Вряд ли я понимаю настоящих птиц, — ответила Не-Трисс. — Только те пугающие создания с человеческими лицами… а они работают на Архитектора.
— Давайте попробуем другой путь, — предложила Вайолет. — Что мы о нем знаем?
— Он плохой, — любезно подсказала Пен. — Он обманывает и лжет и…
— У него черный «даймлер», — перебила ее Не-Трисс.
— Это хорошая примета, — медленно кивнула Вайолет. — Я могу поспрашивать о нем. Что-нибудь еще? Пен, ты знаешь больше всего.
У Пен хватило воспитанности выглядеть неловко в обстоятельствах, подразумевавших, что она «знает больше всего».
— Я всегда встречалась с ним в парке или в кино, — пробормотала она, — и разговаривала с ним по телефону.