Песня Марса

Иванов Дмитрий

– Давно с Земли? – напрямик спросила она, беззастенчиво разглядывая детектива.

– Полчаса, как с вокзала. – чуть не поперхнувшись ответил Марк, поражённый такой бесцеремонностью и проницательностью незнакомки.

– Простите за вторжение. – запоздало извинилась она. – Я Ольга Белова. Биолог.

– Марк Гэлбрейт. Журналист. – представился в свою очередь детектив. – Собираю материал о работе колонистов.

– Как интересно! – в глазах новой знакомой Гэлбрейта вспыхнули маленькие звёздочки. – Я могу рассказать вам много любопытных историй!

– Очень

приятно! – улыбнулся в ответ Марк. – Только прилетел и уже такая находка. Только сначала расскажите, как Вы сумели так быстро определить, что я только что приехал?

Когда Ольга смеялась, на её щеках появлялись симпатичные ямочки. И от этого её смех становился ещё более заразительным.

– Ну, это очень просто. – сказала она, слегка наклонив на бок очаровательную головку. – Во-первых за пару лет жизни в посёлке я познакомилась почти со всеми его жителями. И ещё… – ямочки на её щеках снова тронули сердце Гэлбрейта. – Только новичок может с таким аппетитом есть хвостятину с синей картошкой.

Она так и сказала «хвостятину с синей картошкой», что очень развеселило Марка. Тем не менее он никак не собирался первым же своим действием в новом мире привлекать к себе внимание.

– А разве у бывалых марсиан эта еда не пользуется популярностью? – спросил он, стараясь скрыть досаду.

– За несколько лет хвостятина приедается, какой бы вкусной она не была. – вздохнула Ольга. – Но на Марсе это основная пища.

– Понимаю. – улыбнулся Марк, стараясь скрыть смущение. – А я читал, что еда на Марсе разнообразна.

– Это правда. У нас есть и другие продукты. – бойко ответила собеседница. – Пока они бедны питательными веществами. Но месяца через два у нас появится розовая картошка. Она так же питательна, но имеет другой вкус.

Как журналист Марк должен был высказать заинтересованность такой информацией, и он поспешил это сделать. – Как интересно! – воскликнул детектив, и отправив в рот очередную порцию хвостятины. – Хотелось бы узнать об этом подробнее.

– Ой, давайте я проведу Вас в лабораторию, и там всё покажу. – воскликнула Ольга. – Только сегодня договорюсь с начальством. Ты не против?

– Отлично. – Ответил Марк. – Я буду ждать твоего звонка. Вот мой номер. – И Марк передал Ольге визитку, на которой значилось «Новости науки. Марк Гэлбрейт. Журналист». И номер телефона.

Они уже вышли из кафе, и шагали рядом. Какая-то сила держала их вместе, заставляя искать всё новые и новые поводы, чтобы оттянуть момент расставания.

– Тебе не знакомы местные геологи? – задал вопрос Гэлбрейт, руководствуясь не только профессиональным интересом. – На земле мне сказали, что их истории смогут стать отличным материалом для статьи.

Внезапно Ольга остановилась, став серьёзной, но через секунду всё прошло. Она снова улыбалась, демонстрируя очаровательные ямочки на щеках: – Да, я знакома со многими. Даже могу тебе порекомендовать обратиться к доктору Макото Ватанабэ. Он всё расскажет.

– Познакомишь меня с ним? – Марк

заглянул в глаза Ольги, и только сейчас понял, что они давно перешли на «ты». Как и когда это произошло, кажется никто не заметил.

– Да. Конечно. – обрадовалась спутница. – Сейчас спрошу его, когда можно прийти.

С этими словами она достала телефон, нажала вызов, и через несколько секунд начала говорить по-японски. Гэлбрейт совершенно не знал этого языка, но по мелодии звучания уловил, что Ольга говорит свободно, и практически без акцента.

– Однако… – изумился он, когда Ольга завершила разговор. – Где Вы так овладели японским?

– Стажировалась в Токио. – в глазах девушки вспыхнули задорные огоньки. – А до этого посещала кружок в университете. Это очень пригодилось в дальнейшем. Например доктор Ватанабэ готов принять тебя прямо сейчас.

– Вот как! – Изумился Гэлбрейт! – Только я ведь не говорю по-японски.

– Зато доктор знает около десятка языков. – успокоила собеседница. – Английский тоже входит в этот список.

Макото Ватанабэ встретил Гэлбрейта и Ольгу в просторном кабинете, превращённом в выставку минералов, найденных на Марсе. После церемонии приветствия Марку было позволено задать несколько вопросов, касающихся жизни и работы геологической экспедиции.

Стараясь соблюдать традиции японской вежливости, о которых читал ещё в детстве, Гэлбрейт огласил весь список вопросов, и только после этого перешёл непосредственно к интервью. Однако ответы, полученные от учёного не могли не насторожить детектива.

– Чем отличается Марс от Земли в плане геологии? – задал вопрос так называемый «журналист».

– Я могу часами смотреть на эти горы и кратеры. Они похожи на нашу жизнь. Железо и вода – это кровь Марса, а разломы в его коре напоминают жизнь простых людей. – такой был ответ геолога, потрясший своей необычностью видавшего виды Гэлбрейта.

– Чем сейчас занимается экспедиция? – традиционный вопрос для любого журналиста в подобной ситуации. Но ответ был так же, весьма неожиданный.

– Настоящим. Мы живём на Марсе и каждый день маленькая его частица становится нашей жизнью. А мы становимся частью этой планеты в той мере, в какой он способен принять нас. Леса, моря, всю флору и фауну, составляющую наше прошлое, мы обмениваем на красный песок и россыпи кристаллов, искренне радуясь происходящему.

Подобные ответы Гэлбрейт получил на все свои вопросы, касающиеся технической и бытовой сторон деятельности экспедиции. Это было явно не то, что он ожидал услышать от учёного, работы которого читают во всём мире. Мировосприятие господина Ватанабэ было явно нарушено, но Марк не мог вспомнить ни одного наркотика, ни одного психотропного препарата, ни одного химического вещества, способного вызвать такие перемены. Тем более, что сам учёный внешне выглядел как обычный здоровый человек. Никакого тремора рук, расширенных зрачков, сбивчивой речи, отрешённого взгляда или излишней потливости детектив не обнаружил.