Песня моей души
Шрифт:
– Да, я помню, что в некоторых местах, возле которых кто-то заболел, были битвы, - наконец произнёс правитель Черноречья, - И мы использовали в них искусственное оружие. И вот здесь, в истоке этой реки под Светопольем мы использовали много мощного яда, ещё при моём отце. Значит, всё-таки не болезнь, а отрава… - некоторое время он напряжённо о чём-то думал, потом подошёл к молчавшему Клёну, схватил за ворот, поднял, произнёс ледяным тоном: - Но всё это не отменяет твоей вины, Клён. Ты, зная, что принцу плохо, подпустил его к опытам. Ты спровоцировал ухудшение его состояния.
– Хорошо, мой король, - спокойно сказал молодой алхимик.
– Своей головой, - припечатал Мстислав.
– Хорошо, мой король, - так же спокойно повторил парень.
Мужчина шумно выдохнул.
– Сегодня же!
– Только у меня есть одна просьба, - невозмутимо произнёс Клён.
– Ты ещё смеешь у меня что-то просить?!
– Я был с Вячеславом. И мне единственному известно, какие вещества мы использовали, какие составы сделали, какие цепи веществ были… - алхимик спокойно смотрел ему в глаза, болтаясь в его сильных руках, словно куль с картошкой, не обращая внимания на сжавшийся у его горла ворот, - Среди них было то, что ухудшило состояние принца. Может быть, именно оно вызывает «проклятье алхимиков». Прежде чем мне отрубят голову, я должен записать всё, что мне известно. И другие алхимики, может быть, найдут всю цепь, рождающую «проклятье алхимиков».
Мстислав долго молчал, прожигая его взглядом, но алхимик взора не отвёл. Наконец, король разжал руку – и Клён рухнул на пол. Впрочем, он тут же сел, на колени и невозмутимо замер, ожидая приказа, подняв на своего правителя спокойное лицо. Ничего себе, сколько смелости и выдержки у парня!
Мстислав шумно вдохнул, шумно выдохнул. Его рука, в которой он продолжал держать кинжал, дрогнула. Он вдруг указал лезвием на один из шкафов.
– Там – чистая бумага, перья и чернила. Начинай сейчас же.
– Хорошо, мой король, - молодой алхимик поднялся, низко поклонился и быстро направился к шкафу.
– Считайте, вам повезло, - мрачно произнёс Мстислав, посмотрев на нас, - Если бы не этот дерзкий юнец, я бы кого-нибудь из вас прирезал сегодня. А теперь отвечать будет он.
Рука парня, в этот миг достававшего чернильницу, дрогнула. Впрочем, он тут же выпрямился, и, притворяясь спокойным, полез за перьями. Он… он спас нас! Ценой своей жизни. Хотя… может быть, он сделал это ради Вячеслава, ведь выпросил себе немного времени, чтобы записать все вещества, которые они использовали вчера с принцем. Но… он в доме у Романа взял и выпил воды из фляги заболевшего Вячеслава. Мол, ради науки…
– Вячеслав! Вячеслав! – взволнованно вскрикнула девочка.
Мы повернулись. Принц смотрел на неё уже осмысленно. Поднял ладонь, погладил её по щеке. Попросил:
– Не плач, Цветана. Мне больно смотреть, как ты плачешь.
– Не буду, - она шмыгнула носом, сжала его ладонь.
– Знаешь, я почему-то вдруг вспомнил… - Вячеслав говорил так спокойно, словно мы собрались за чашкой мятного отвара, непринуждённо переводя беседу с природы на погоду, а потом на незабудки под окном, - Где-то у конюшни растёт старая сосна... Когда забираешься на крышу, то можно спрыгнуть
– И всё-таки однажды я самолично стащил тебя с твоего излюбленного насеста и вручил учителю, - неожиданно проворчал король.
– Иголки тогда исцарапали нас обоих... – его сын улыбнулся, вспомнив.
– А за иголками последовала затрещина, выбивающая нежелание учиться, - сурово продолжил отец, внимательно смотря на него.
Чуть помолчав – Цветана судорожно сжала его ладонь – Вячеслав признался:
– Я тогда ненавидел тебя.
– Как будто мне нужна твоя любовь! – нахмурился правитель Черноречья.
– Было бы здорово снова на неё влезть!.. Мир с неё выглядит иным…
– Ты бы на ногах держаться научился, воин, - вдруг беззлобно усмехнулся Мстислав.
– Ты бы побоялся сам залезть так высоко, - на губах Вячеслава появилась усмешка.
– Ради тебя я бы забрался, - проворчал король, - Чтобы устроить тебе взбучку. Ишь вздумал, прятаться от учителей! От книг бы своих под столом прятался – вот уж точно не мужское занятие, эти твои книги!
Вячеслав повернул голову и грустно посмотрел на отца:
– Что ж ты и в тот день послал за мной слугу, а сам ушёл по делам?
– Королю не следует лазать по крышам за глупыми мальчишками, - нахмурился Мстислав, - Дел, знаешь ли, у меня хватает. Поважнее.
Вячеслав отвернулся и долго молчал, смотря в потолок – мы все напряжённо наблюдали за ним, испугавшись его неподвижности – потом вдруг снова повернулся к отцу, грустно улыбнулся:
– А я тогда надеялся… что ты ещё раз за мной полезешь…
– Если бы я лазил за тобой ещё и на крышу, ты бы только затрещиной не отделался.
– Ты уделял мне столько внимания, что и затрещина становилась наградой.
– Я желал, чтобы из моих сыновей выросли прекрасные воины! – рявкнул король, - А ты закопался в пыльные летописи. Ладно бы хоть от тренировок не бегал, совмещал нужное с приятным, так нет!
Чуть помолчав, сын серьёзно спросил:
– Разве нельзя человеку заниматься тем, что ему по душе? Ты бы хоть порадовался, что я нашёл себе дело по душе. Я же могу что-то полезное сделать людям, даже не беря в руки меч!
Лицо отца окаменело. Он ледяным голосом сказал:
– Знаешь, я смотрю на тебя сейчас… и я не радуюсь тому, что я вижу.
– Ты отгородился от меня, найдя для этого удобную причину.
Король молча пошёл к дверям. На пороге обернулся, но не на сына, а на Клёна, который что-то записывал, расположившись на полу.
– Пиши по-человечески, - проворчал Мстислав, - За столом, - и вышел, с грохотом захлопнув двери.
Вячеслав горько вздохнул и вновь перешёл к пустякам, как будто ничего особенного не случилось.