Песня моей души

Свительская Елена Юрьевна

Подойдя к ней, увидел мою флейту, которую она держала на своих коленях. Вот, Станислав тоже серьёзно на неё посмотрел.

– Хочешь научиться играть? – спросил первым почему-то он.

– Да просто… - всхлипнув, моя невеста торопливо утёрла слёзы и подняла таки взгляд. Сначала на стоявшего напротив Станислава, но потом сразу – на меня, вставшего с ним рядом, - Я тут вспомнила про флейту, что Вячеслав эльфам продал.

Ох, вот оно что! А я… Как я мог не подумать?! Но я просто хотел порадовать гостей, играя на моей флейте. Да и, чего уж таить, хотел подарить красоты именно для неё. И долго играл, старался,

когда музыканты уже подустали и запросились поесть. Их отпустил к столу, а сам вышел вперёд, флейту свою достав. А Алина, значит, смотря, как я играю, вспомнила вдруг того забытого и затерянного мастера. Хотя вначале – я поглядывал вначале на неё, пока ещё не слишком увлёкся рождением музыки – ей явно нравилось, как я играю. Это потом, когда я заигрался, забыв про всё, она уже вспомнила.

– Просто… - моя любимая посмотрела уже на Станислава, - У принца чернореченского была флейта. Роскошная флейта, подаренная дедом…

– Та, которую он выменял на магический урожай? – сразу уточнил тот.

Значит, знает. Слышал что-то о том. Ну да Станислав Вадимиру служит. И не только служба связала их. Даже если жестокий король уже забыл о том, что когда-то они были названными братьями. Да и Станислав, похоже, был первым его другом. Спасителем его жизни. Но… Нет, не забыл этот расчётливый старый бобёр, как его охранник Цветаны иногда звал с нами наедине, сердитый. Вадимир же лично пришёл умолять нас с Алиной, чтобы вылечили Станислава. Много золота сулил, на колени даже встал. Значит, всё он не забыл. Даже если годы и новые события теплоту, когда-то бывшую между ними, стёрли.

– Ту! – всхлипнула Алина, стиснув концы моей флейты. Два конца в двух дрожащих руках. Где-то исцарапанных уже после полудня. Наверное, пока с кухни во двор приносила угощения.

Я ступил было от них, выискивая росший где-то тут подорожник.

Чуть помолчав, Алина обернулась – никого за забором и в просветах его на улице видно не было, видимо, кто мог и хотел, уже у нас нажрались – и схлынули. Никого не увидев, добавила всё же:

– Ту флейту дед принца добыл в Светополье. Сам хранил, как сделанную искусно. И вообще он музыку любил. А перед тем, как Грань перейти, уже заболевший серьёзно, позвал своих внуков и роздал им прощальные дары. Флейту отдал Вячеславу.

– А он, значит, её на урожай обменял, - серьёзно сказал Станислав, потирая короткую бороду.

– Там просто плохо с посадками было, - торопливо вступилась за друга девушка, - Особенно, в тех землях, где потом магичили эльфы.

– Да я-то его не осуждаю, - признался вдруг Станислав, внимательно смотря на неё, - Даже при том, что флейта – подарок деда, последний, возможно, подарок, да ещё и военный трофей – однако же Вячеслав какое-то время был правителем Черноречья. И то, что заботясь о своём народе, он ценным подарком деда пожертвовал, меня даже восхищает. Тем более, что это ход необыкновенный – втюхать остроухим один лишь инструмент – и получить такую прорву нового урожая. Даже если с магией оно вреднее растёт, вроде от одного раза не передохнут люди?..

– Эта магия безвредна, - дополнил я, наклоняясь над приличным молодым и сочным подорожником, протирая его листья от пыли тыльной стороной ладони, - Её и сами остроухие практикуют. Давно уже. Вообще, ключевая особенность магии эльфийского народа –

миру не вредить.

– Значит, ход у мальчишки очень остроумный, - усмехнулся новодальец, снова бороду растёр, - А, нет. У мужчины уже. Мальчонка шибко башковитый.

– Просто… эта флейта… - начало было девушка и умолкла. И с мольбой посмотрела на меня: я-то знал, что её так зацепило.

Новодальец тяжело вздохнул. Потом в сумке покопался и, когда я уже к любимой подходил, листья молодые подорожника растирая между ладоней, извлёк какой-то длинный узкий свёрток со дна сумки, на колени Алине его положил.

– На, поиграй на ней пока. Пока твой жених новую не настрогает. Он вроде умеет. Но пока ещё дела свои разгребёт. Тем более, что лекарство вы уже обнаружили, - улыбнулся как-то странно, грустно, - А можете в отваре промыть. Может, не попортится?.. Сам-то я давно уже не играл.

– Спасибо! – вымолвила смущённая Алина.

– Там ещё песня была… как же?.. А! Даже если весь мир против нас, если солнца свет вдруг погас…

– Расцветают надежды цветы. В них живут золотые мечты, - продолжила радостно Алина.

– Нет, погоди! – перебил он её, задумчиво лоб ногтём поковырял, - Всё же не та. Эту-то ты знаешь.

– Да, слышала уже, - тихо призналась девушка, и, чуть помолчав, добавила: - Люблю её очень.

Мужчина посмотрел на неё как-то странно, потом тихо добавил:

– А, да… ты же похожа.

– На дурака из песни? – смущённо улыбнулась она, - С моими-то мечтами?..

– Нет, - он вдруг улыбнулся, светло, - На героя из этой песни. Хотя… странно получилось! А, впрочем… - шумно выдохнул, - Но, впрочем, мне пора уже. Я тогда другую песню спою напоследок. И пойду уже по делам. Там Цветане новых книжек привезли, сундук целый, большой. Старых, с плесенью. Разбирать надобно.

Вдруг взял обратно свёрток с её колен, ещё не решившейся развернуть его, сам осторожно верёвки размотал. В сумку спрятал. И ткань – полотенце вышитое зелёными нитками – туда же, к себе. И ей уже флейту протянул. Я недоумённо вгляделся в неё. Цвет её тёмный, форма…

Алина, смущённо улыбнувшись, подставила ладони.

Но, вместо того, чтоб сразу отдать ей инструмент, Станислав вдруг запел. Песню, которою я прежде нигде не слышал. Чуть хриплым голосом, но… как будто даже нежным?.. Он пел и смотрел ей прямо в глаза, а он, замерев, смотрела в глаза ему, растерянная:

Возьми мою флейту для новых мелодий!

Забудь о потерях хотя бы в игре.

И в жизненных днях, и бед хороводе

Идти с песней легче будет тебе.

Есть то, что мы в силах исправить собою,

Есть то, что останется только принять.

Хотел бы я вечно идти рядом с тобою.

Но я не всегда смогу прийти и обнять.

Возьми мою флейту, в ней песня души моей!

То, что я смог и не смог доиграть.