Песня о любви
Шрифт:
Шаги.
– Эй, братан, огоньку не сыщется?
– Не курю.
Шаги.
Ненавижу стихи. Все эти поэты, которые поэты Здесь, Там становятся Поэтами в квадрате, в кубе, в астрономических степенях. Создается такое впечатление, что Там - вообще одна
Я просто упаду перед ней на колени, молитвенно подниму глаза и скажу: "Славься, священная!" Нет, так я говорить не буду. Это Там так принято. А здесь все гораздо проще. И куда сложнее, чем Там. Так что я скажу ей : "Здравствуй! Я люблю тебя...". Нет, так, наверное, тоже нельзя. А как тогда можно? Кто и когда регламентировал, как можно и как нельзя? Как хочется, так и можно! Как получается...
Я так увлекся своими смурными раздумьями, что едва не пропустил Ее. Она прошла мимо, и в руках у нее был огромный букет роз. Черт, правильно, вот ведь как надо! А я, блин, не додумался... И я пошел за ней. Нога (правая) тоже болела, поэтому я еще и прихрамывал, скрипя зубами от боли. Представляю, какая у меня рожа! Но - решение принято. Отступать я не намерен. Я несколько отстал, и, когда я вошел в подъезд, она уже входила в лифт. Рывок - двери закрываются - но я успел. Со вздохом облегчения упал я на колени перед своей Богиней.
Галина раздраженно пнула дверь ногой. Надоели, надоели эти козлы! Уж казалось бы: у нее светлый праздник, день рождения... Нет, цветы - это хорошо, это приятно. И конвертик с несколькими хрустящими серо-зелеными бумажками - это тоже хорошо. Но
Снег падал густо и быстро, словно стремясь вычистить, выбелить все, что натоптали за день, строгий ветер бдительно следил, чтобы снегопад не ленился. Привычно поймала машину, привычно отмахнулась от комплимента.
"Вот здесь, у арки". Вышла: "А ветерок и впрямь сильный", заторопилась к подъезду: чтобы не успеть замерзнуть. Сзади хромал какой-то смешной человек. Он в арке стоял. С виду - лет тридцать, но почему-то кажется, что это подросток. Вызвала лифт. Вошла. Тридцатилетний подросток с перекошенным лицом вломился следом, упал на колени, поднял на нее глаза, полные безысходной тоски и всяких глупостей.
– Козел, это не так делается!
– презрительно бросила Галина и ударила его ногой в пах. Постаралась попасть. Человек не вскочил, не бросился на нее с кулаками и ножом. Он не согнулся и не заскулил от боли. Он просто растаял в воздухе, как будто и не было его никогда.
"А, может, и впрямь, не было?
– думала Галина, пытаясь попасть ключом в замочную скважину: дрожали руки.
– Просто пить надо меньше. Надо же, до глюков насосалась... Это какое же похмелье будет? Ладно, на случай похмелья в холодильнике дежурит полуторалитровая бутылка пива. А это же целые три стеклянные бутылки емкостью по пол-литра каждая...".