Песня о неземной любви
Шрифт:
— Не бумажку, а отметку в кристалле личного браслета, — улыбнулся Ирруор.
Ира засмеялась.
— Перемени герлон на что-нибудь более проницаемое для излучения, на одежду из обычных материалов, натуральных или искусственных, без разницы. После сеанса я займусь бортовыми ресурсами, а ты сможешь пока переписать на инфор из своей памяти ещё мелодии, какие захочется, и выбрать, во что одеться для поездки в город — с учётом того, что там имеется дискотека.
Ранее в какой-то момент маур вспомнил о приборчике, пригодном для музыкальных записей и валяющемся
После сеанса облучения, который занял от силы минут пять, Ира некоторое время побегала из любопытства следом за кахурианином, который стремительно облазил всю «тарелку», проверяя запасы и составляя электронный список необходимого. Она предпочла бы помогать, нежели слоняться просто так, но, к сожалению, почти не разбиралась в том, что он делал.
Её обуревала жажда деятельности. Получив от маура разрешение, Ира без напоминания надела герлон под платье, прихватила свою экипировку и понеслась на прогулку, дав обещание не отходить далеко и не встревать в ситуации. Ирруор остался ожидать погрузчик, сидя на «крыше» корабля и свесив ноги в открытый верхний люк.
В первую очередь девушка уделила внимание кахурскому звездолёту.
— Наконец-то я её вижу при хорошем освещении и возможности обойти кругом.
Вокруг корабля она не шла, а бежала в нетерпении рассмотреть его со всех сторон. Все стороны были совершенно одинаковы.
— Почему «её»? — спросил сверху Ирруор.
— Потому что «летающая тарелка» — это «она», женского рода. Ты же, наверно, в курсе, что на Земле дисковидные корабли так прозвали, — объяснила Ира, и он засмеялся, согласно кивая. — А можно, я попрактикуюсь в гала-пиджине и с кем-нибудь тут поблизости поговорю?
Кахурианин поднялся во весь рост и осмотрелся.
— Видишь тот эллипсоид, в который как раз что-то грузят? Это корабль южных тави, они лемуроиды и безопасны для тебя, попробуй пообщаться с ними.
Ира кивнула и вприпрыжку понеслась к указанному объекту. Туда в это время подъезжала большая платформа, гружённая множеством разновеликих контейнеров. Платформу сопровождал в типовой шлюпке миниатюрный смуглый и большеглазый молодой человек, который из-за своей пышной шевелюры и хрупкого телосложения походил на изящный цветок на тонком стебле.
Землянка пришла в восхищение.
— Илэ-оо! Можно с вами поговорить? — закричала она, замахала руками, что долженствовало обозначать приветствие и радость, и сорвалась на бег со всех ног, сияя на солнце алым шёлковым платьем, выбранным для поездки в город.
Маленький тави быстро глянул на неё, молча торопливо захлопнул прозрачный верх кабины, и его шлюпка молниеносно скрылась в проёме люка базового корабля, который
Ира в растерянности застыла на месте, потом огорчённо побрела обратно.
— Он меня испугался, — уныло сообщила она кахурианину, подняв лицо вверх. — Я совершила ту же ошибку, что и на Земле. Там от моего слишком напористого желания познакомиться и подружиться тоже иногда со всех ног убегали.
Он изо всех сил постарался не рассмеяться, и это ему удалось.
— Ничего страшного. Здесь много самого разного народа, не однажды найдётся, с кем поговорить, и тави мы тоже ещё встретим, — постарался он её утешить.
Она повеселела и вознамерилась побежать в другом направлении.
— А с этой стороны — корабль птероидов. Если они не все уехали в город и на борту кто-нибудь есть, то они уболтают тебя до полусмерти и утомят пафосным хвастовством, но в целом также безопасны! — крикнул ей Ирруор и тут же отвлёкся на прибывший погрузчик.
Она покивала, посмотрела на соседний корабль кислотно-пёстрой попугайской расцветки, с помпезными элеронами, включила висящий на шее инфор и весело запрыгала под музыку по камням — юбка-«солнце» цвета пламени высоко всплёскивала вокруг колен.
Одна композиция закончилась, вторая ещё не успела начаться, и в паузе стало слышно, что за ближайшей декоративной скалой происходит что-то не совсем обычное. Ира поспешно выключила инфор, подкралась поближе и осторожно выглянула из-за камня. Ах, ей надо было надеть камуфляжное или хоть что-нибудь не такое яркое.
За скалой возле грузовой платформы, шлюпки и диска, приземлённого прямо на корпус, громко скандалили двое.
Маленький, изящный, одетый в фиолетовый блестящий костюм блондин, потрясая длинными платиновыми патлами, орал на рослого, затянутого в чёрную кожаную жилетку и штаны бритоголового качка истеричным голосом в дрезину пьяного человека.
— Я хочу в город! Мне надо развеяться! Понимаешь ты или нет, пень тупой?! У меня задница уже заржавела сидеть сиднем безвылазно в этой железяке!
— Задница заржавела, говоришь? Этому горю я могу помочь прямо сейчас, — бритоголовый, ухмыляясь, неторопливо двинулся к маленькому блондину.
— Прекрати, я серьёзно! — взвизгнул блондин, срываясь на фальцет, и поспешно попятился почти бегом. — Я хочу в город! Хочу напиться в нормальном баре, может, подцепить кого-нибудь другого на время для разнообразия! Можешь ты это понять?
— Могу, разумеется. Но в городе полно патрулей, тебя в два счёта сцапают, дурья твоя башка. Хотя нет, не дурья, знаю я, кого ты там увидеть хочешь. В составе патруля — Хинка. Что, я прав? Даже голос на меня повысить осмелился, ага.
Платиновый замолк, глядя широко раскрытыми отчаянными глазами.
— Ты выжрал пять литров кедровки и не напился? Тогда вот тебе ещё ящик водки, не считая прочего, пей, хоть залейся. Не скучай, крошка, я вечером вернусь и, так и быть, займусь твоей задницей. И не смей носа казать даже близко к зданиям космопорта, узнаю — убью!