Песня о неземной любви

Силкина Елена Викторовна

— Ирруор разрешит. Он же — маур.

Ира посмотрела на него. Он кивнул и улыбнулся.

— Если ты хочешь.

Она сбросила платье, туфли и герлон, взобралась на указанный подиум и вдруг запаниковала. О господи, зачем согласилась? Она же не привыкла раздеваться при ком-либо, она считала это недопустимым для себя! Ирруор — другое дело, с ним она вообще обо всём забывала… А если он сочтёт её поведение слишком вольным и недостойным?! Да, ей не хотелось обидеть художницу и было интересно посмотреть, как она будет рисовать, но что, если Ирруор всё-таки

рассердится…

У неё так затряслись ноги, что с виду устойчивая подставка заходила под ней ходуном.

— Ах, какая прелесть! Какие очертания, какая грация, какая выразительность! Ты прекрасна! Какие роскошные волосы, какая лебединая шея, какие бёдра — линии амфоры, какие изящные руки с музыкальными пальцами, какие длинные стройные ноги…

Гюйрен засыпала Иру таким количеством комплиментов, что та заслушалась, и подиум под ней трястись перестал. А затем она освоилась и принялась вполне свободно становиться, усаживаться и укладываться в разные элегантные позы, через несколько минут меняя их, как ей было сказано.

Уэрле хватала то грифель и бумагу, то электронный планшет, то краски и быстро перемещалась по студии, набрасывая молниеносные эскизы с разных точек обзора. А потом тайрианка включила музыку, и Ира принялась танцевать на подиуме, время от времени застывая в эффектных позах. Периодически она бросала взгляды на Ирруора. Он не сердился, он с улыбкой любовался ею…

6.

Закончив рисовать, Гюйрен предложила Ире выбрать в подарок какой-нибудь комплект одежды. Порывшись на вешалках, Ира облюбовала маленькое чёрное платье с оригинальным фигурным вырезом ворота, широкий чёрный ажурный пояс, чёрные туфли на шпильках и яркие жёлтые колготки. Художница заглянула в студию как раз в тот момент, когда Ира их надевала.

— Ах, эти прекрасные жёлтые колготки! Да ещё ты та-а-ак их надеваешь!

Ира, сидя на стуле, собрала колготки в гармошку и, вытянув одну ногу балетным движением высоко вверх, натягивала полупрозрачную нежную ткань, начиная с мыска.

Уэрле смотрела на неё горячим взглядом, как… как маур.

Ира вскочила, в ужасе уставилась на высокую белокурую женщину, потом заметалась глазами по комнате. Выход был только один, и возле него стояла тайрианка. Ира уже готова была закричать, просто вслух, забыв даже про телепатию, когда Гюйрен улыбнулась и отступила от двери. Ира схватила свои вещи и опрометью бросилась наружу. Ей вслед понёсся весёлый смех Гюйрен.

Ира добежала до байка, остановилась и оглянулась, готовая ринуться дальше, если за ней последует кто-нибудь другой, кроме Ирруора.

Из салона выскочил маур, за ним вышла Уэрле.

Ира сжалась в комочек на сиденье байка и низко пригнулась к рулю.

— Что случилось? — Ирруор подошёл и обнял её.

Она спрятала лицо у него на груди, а мысленные фразы неслись галопом, обгоняя друг друга.

«Нет, нет, нет, не хочу, не могу, не пойду туда больше, мне тошно, мне стыдно, она ничего особенного не сделала, только смотрела, это я по глупости

испугалась, я виновата, но я не пойду туда больше!!!»

«И не надо. Успокойся. Я сам с ней поговорю, и мы поедем дальше. У тави тебе понравится, они очень приветливые и деликатные, там тебя никто и ничто не встревожит. Посиди минутку и не волнуйся, я сейчас приду».

Ирруор вернулся к тайрианке, они о чём-то быстро переговорили.

— Мне жаль, что я её испугала, — донеслось до Иры, и она ещё ниже опустила голову. — Она так излучает, что я всё время забывала, что она не с Тайра. Она могла спокойно сказать «нет». Или даже просто покачать головой…

— Всё хорошо, мы едем дальше, — сказал он, когда вернулся к Ире.

И тут громко захрустел декоративный гравий газона, заскрипели мозаичные плитки дорожки. Кто-то очень увесисто топотал и быстро приближался. Через несколько мгновений из-за здания показалась Катя Петрова. Она заглядывала на ходу в пластиковый пакет, который несла в руках, и бормотала себе под нос:

— Так, халат взяла, тапочки взяла, расчёску… Блин, где расчёска? Я её забыла, что ли?

Она глянула на дисплей своего инфора и заторопилась, потом подняла голову, увидела Ирруора на байке и Иру в объятиях маура, споткнулась и застыла, но ненадолго. Через мгновение её губы расцвели язвительной улыбкой, в глазах зажёгся нехороший огонёк. Она открыла рот, собираясь что-то сказать, но её опередил Ирруор.

— Вообще-то обычно я не бью женщин…

Он неторопливо слез с байка и так же неторопливо улыбнулся, демонстративно разминая пальцы с выпущенными когтями.

Катя вздрогнула, закрыла рот и сломя голову бросилась в салон, с разбегу врезалась в Уэрле и не сбила её с ног только потому, что тайрианка успела выставить блок.

— Обычно у моделей не принято опаздывать, — спокойно заметила Гюйрен. — Теперь сиди и жди, пока я провожу гостей. А когда вернусь, мы сначала поговорим о твоём поведении.

— Страшная перспектива, — заметил Ирруор, когда Катя скрылась в салоне. — Помню я, как выглядел Лиоран после того, как ты поговорила с ним о его поведении…

Гюйрен некоторое время летела над ними на гравипоясе, провожая.

Со шпиля соседнего здания-башни снялась тёмная крылатая фигура и понеслась рваными стремительными зигзагами на большой высоте в том же направлении, но вскоре исчезла из виду…

7.

«Ой, держите меня семеро! Я ж её порву на ленточки!»

Реакция Ирруора была мгновенной — он стиснул её такой крепкой хваткой, что ей не только двинуться, даже дышать стало трудно.

«Не вздумай. Это она порвёт тебя на ленточки. По сравнению с ней ты, считай, что вообще не умеешь драться».

Ира посмотрела на него. И во взгляде, и в мыслях у неё читалось — если не сейчас, то потом. Мауры и люди в самом деле очень похожи.

По тротуару эстакады быстро шла, почти бежала эрройя Мойару. Она кого-то нервно высматривала и на двоих седоков на байке не обратила ни малейшего внимания.