Песня рассвета
Шрифт:
– Разумнее будет наверное допросить, а там решать, куда и как?
– предложил Островский, с чем все согласились, уже и сами думая именно так.
– Только, как вернёмся, я буду вынужден сразу покинуть вас, друзья, но надеюсь, вы всё расскажете при встрече, а я помогу с объяснениями с Полевым.
– Договорились, - пожали друзья ему руку и обменялись взглядами, полными верою на успех в задуманном...
Анналис везли в повозке под присмотром. Алексей с друзьями ехали верхом подле. Он видел, что Анналис не поднимает взгляда,
По пути друзья с цыганами договорились отправиться сразу в табор, где бы и устроили допрос Анналис. Табор тем временем уже вернулся в деревню. Всё шло вновь своим чередом, но в те дни в табор стали наведываться и две молодые дамы: то одна, то другая, а то и вместе.
Только когда Алексей со всеми спутниками и повозкой, в которой так и сидела ни на что не реагирующая Анналис, приблизились к деревне, к ним стали подходить некоторые из цыган. Они говорили что-то на своём языке, и тётушка Маргариты, оставив в повозке Анналис, вышла...
Недолго она беседовала с ними, а, узнав причину волнения, взглянула с улыбкой на Никиту и Андрея:
– Хорошо, что мы ехали быстро! Жёнушки-то ваши волнуются! Что ж вы, не предупредили разве, куда делись?
– Как это?
– удивился Никита.
– Предупреждали...
Ничего больше говорить никто не стал. С удивлением смотрел с друзьями Алексей, как из-за одной из палаток вышли несмело две молодые дамы.
В этот прохладный осенний день они выглядели уставшими, замёрзшими. Они кутались в шали и несмело смотрели в ответ. Супруги тут же увели их в разные стороны, беседовали о чём-то, что-то объясняя обнимая, словно успокаивали...
– Ревнивые дамочки, - смеялась возле Алексея тётушка Маргариты.
– Вам смешно?!
– возмутился он.
– Не серчай, князь, - взяла она его под руку и стала шептать, передавая нешуточное волнение и ему.
– Разговорить пыталась я Анналис и раньше, да тогда спугнула. Будущее её видела. Сейчас самое время допросить...
Глава 48
Как ни хотела бы уйти от бед,
Они крадутся, забирают в плен,
И связанная по рукам-ногам
Сдаюсь врагам.
Так холодно в душе от пустоты,
Когда разбиты все мои мечты,
Мечты, в которых не было ни зла,
А судьба добра.
И стоя вновь у черты
Моей разбитой судьбы,
Рыдаю от безысходства.
Так хочется мне боль забыть,
Забыть ошибки, простить,
Найти свой берег, свой остров.
Как-будто нет ни Бога,
Помочь найти тот путь судьбе моей,
Что пропустила где-то как-то я
И всё теперь не так.
И солнце не согреет душу, нет.
От слёз туман вновь закрывает свет.
Кричу, молю о помощи, зову,
Но всё в пустоту.
И стоя вновь у черты
Моей разбитой судьбы,
Рыдаю от безысходства.
Так хочется мне боль забыть,
Забыть ошибки, простить,
Найти свой берег, свой остров.
– Что ж, дорогуша, - сел Никита напротив Анналис...
Её отвели в палатку, которую тётушка Маргариты предложила использовать для допроса, и там, так и связанная по рукам и ногам ждала беседы. Не реагируя ни на что, находясь мыслями где-то в себе, она молчала и смотрела в даль...
– Отвечать тебе придётся, - кивнул Никита, уставившись на неё, но Анналис так и смотрела в сторону.
– Я говорил тебе однажды, предупреждал к Алексею не приближаться...
– Молчит?
– вошли в палатку Алексей с Андреем.
– Островский уехал уже. Просил потом рассказать ему всё, как договаривались.
– Кандалинцев, - молвила вдруг Анналис еле слышно.
– Что Кандалинцев? Кто этот чёрт?
– усмехнулся Андрей.
– Из тебя каждое слово придётся выуживать?
– схватил было её за руку Алексей, но Никита остановил:
– Обожди. Не горячись пока... Где Маргарита Петровна?
– вопросил он снова Анналис.
Так и смотрела она в сторону, но скрывать уже ничего не собиралась. Была будто так спокойна, словно сдалась жизненной стихии и теперь плывёт по её волнам без страха, утонет ли, или пристанет к какому берегу:
– У Кандалинцева... У деревни Белогорки его усадьба. Только опоздали уже, поди. Силу применять любит.
Алексей тут же сорвался с места. Он выбежал из палатки, а стоящая там тётушка Маргариты схватила его за руку:
– Обожди! Всё будет хорошо! Знаю, верь, видение было у меня, что спасти сможем Марго нашу!
– Да отпустите же! Мне ваши подставы, обманы, что там ещё,... видения - осточертели!
– прокричал Алексей, и вскоре лишь пыль виднелась из-под копыт его коня, на котором мчался прочь...
– Какие подставы?
– опешила тётушка и закрыла рот ладонью, чтобы не заплакать.
Алексей уехал. Следом за ним и его друзья, оставив Анналис с цыганами, с её мыслями и покатившимися по щекам слезами...
Она вспоминала всю жизнь с момента, когда встретила Никиту с Андреем в Эстляндской губернии, как умоляла взять её с собой. Она тогда не знала, что сердце Никиты отдано иной. Так хотела Анналис очаровать его, понравившегося, чтобы забрал, чтобы жизнь её наконец-то стала лучше: такой, как мечталось, а не проживать в трактире отца в бедности.*