Лечу – то песней на люди, —Смотрите, какова!То по наждачной наледи —Сугробы в рукава,А то листом расхристанным —Сама себе чужая,То бабушкино яблокоСшибаю на лету,То молочай с крапивоюВ один венок плетуИ всё воспоминанияЗову и наряжаю.О ситцевая девочка,В просветлины плетняТы смотришь с изумлением,Ты мучаешь меня…Кори, кори, родимая,Растерянную душу!К ней, как репьи, цепляютсяТо слава, то позор,И радость ей – не солнышко,И горе – не разор,То рассмеюсь без надобы,То без причины струшу!Но в час, когда исполнитсяПоследний срок душе,Когда по мне заухаетВыпь-цапля в камыше,А
в поле ветер-вопленикМой путь перелистает,Я знаю, горе горькоеСпоткнётся у плетняИ все воспоминанияОтхлынут от меня —Последней силой совести,Моей отлётной стаей.1979
Детский снимок
Взвихрилась белая пыль,Дрогнули слабые листья,И понеслась, закружиласьОсень по старой земле.Школьница вышла во дворС маленькой ласковой кистью,Вышла играть с листопадомИ рисовать на столе.Ей продиктует сентябрьПервую взрослую букву,Дерево красного цветаИ на крахмальный манжетВыронит вместо росыКраски весёлую клюкву,Летнюю зелень стекляшкиВдруг превратит в самоцвет.Детство моих сентябрейВ дом возвращается снова —Только нагрянут подруги,Только наедет родня…Детство, ну как ты моглоТак позабыть бестолково,Кто этот хитрый фотограф,Не просмотревший меня?!1979
Старый дом
Давай прощаться, старый дом,Давай прощать былые муки.Я оглянусь – ты над селомМахни мне дымом в час разлуки.Я оглянусь, я постою,Вдыхая ветер перемены,Храни привязанность мою,Крыльцо храни, и печь, и стены.Не слепни, милый, – бог с тобой!Дорога повернула круто…Вот эти самые минутыИ называются судьбой.1979
«Неслышимый ковчег…»
Неслышимый ковчегПлывёт… Он не вернётся…А в мире новый снегПо-старому зовётся.Приходит новый век,Но каждый миг – утрата,А призрачный ковчегУходит без возврата.В небесной вышинеКовчегу безопасно,А в мире, как во сне,То пасмурно, то ясно.Иное бытиёВодой сюда прольётся,Но капелька еёСлезой не назовётся.Все слёзы на земле!И лишь они восходятТуда, где сны во мглеСвятой ковчег находят.Плыви, ковчег, плыви,Легко доверясь Богу,Но странников землиНе торопи в дорогу.Дождись, пока ладоньСама не выдаст душу,Не превратит огоньВ спасительную сушу.20 сентября 2004
«И вот я вернулась домой…»
И вот я вернулась домой,А дома как будто и нету —На стенах висят бахромойОбрывки вчерашнего света.Затоптанный кем-то чужим,Зашиканный чьей-то хулою,Мой мир умирает, как дым,Виясь над родимой золою.И кто я теперь? И чемуСмеётся дурак беспечальный —Цветок, в одичавшем домуРасцветший как будто случайно?И двери истошно скрипят,И зеркало, словно гадалка,Вещует судьбу наугадВсему, с чем расстаться не жалко.Так больно, что в окна смотретьНельзя, ибо слишком прекраснаВесна… И до ужаса ясно:Здесь легче, чем там, умереть.25 апреля 1993
«Висожары, Стожары, созвездье Плеяд…»
Висожары, Стожары, созвездье Плеяд,Мне уже никогда не вернуться назад!Без меня мои синие звёзды восходят,Без меня мои вишни в бредовом жаруНа моём верховом полыхают юру,Но с ума постаревших красавиц не сводят.Боже мой, как поют, как рыдают столбы,Как пронзительно тянется дым из трубыМоего навсегда почужевшего крова…Незнакомая женщина в блёклом платкеДержит мутный фонарь в напряжённой рукеИ не знает, как молвить радушное слово.Кто я ей? Не сестра, не соперница, неПобирушка с холщовым узлом на спине…– Ну и неча глаза завидущие пялить!Что ей скажешь?! Что с этой приступки крутойИ меня проводил палисад золотой,Ничего,
ничего не оставив на память?Горе вязких дорог без дороги назад,Горе синих, слезами дрожащих Плеяд,Висожары, Стожары – не выплакать боли!Цепь окошек, вспалённых юдолью земной,Убегающих в небо сиять надо мной —Надо мной в этом ветреном, ветреном поле…1989
С холма до отрога
Страдание по василисе
Звалась ты Алёной, звалась Василисой,Молилась, жила по уму…Откуда, родная, взялись эти лисы —Картавые бесы, раскосые крысыВ тесовом твоём терему?По вольной ли воле ты им покорилась,На вора сменила царя?Твоя купина кумачом опалилась,Господь отвернулся – скажите на милость! —И Господа – вон втихаря!Базарной чумичкой, малинной марухойНазвал тебя новый купец,Глаза помутил слободскою сивухой,У паперти бросил бездомной старухой,Грошовый всучив лубянец,Чтоб нищей каликой брела по дороге,По стёртому кругу судьбы,Не видя спасенья оконцам убогим,Иконным отцам, отрешённым и строгим,В потёмках сиротской избы.Сама ли ты дикие песни певалаГрудным переросткам своим,Что стали они – кто крикун, кто меняла,В пожарном чаду не заботясь нимало,Сколь горек отеческий дым?Тебя, моя мать – Василису простую —Чухонец хулит и абрек…Но вспомнит Христос простодушно-святую,Спольщённую бесом страну золотую, —Он Бог! Но ведь он человек!Январь – март 1997
Книга в дорогу
Над распахнутой книгой в полночном вагонеДобрый дух сновидений смыкает ладони,А за шторкой летят путевые огни…Светотени скользят по страницам, не зная,Весела иль печальна дорога земная,Что ведёт через книгу в грядущие дни.Я включу ночничок над подушкой измятой,И строка оживёт неожиданной датой,Удивительной истиной душу проймёт…В чьих руках оживала судеб вереница,Кто по-детски глотал за страницей страницу,Тот меня в этой качке вагонной поймёт.Лишь под утро, когда за стеклом пропылённымСтанет мир узнаваемым, птичьим, зелёным —Книга выпорхнет вольно, крылами шурша…Сквозь бессильные веки восторг не прольётся,И вагон не узнает, над чем рассмеётсяИль заплачет моя книгочейка-душа.Так и бродит судьба от порога к порогу,Выбирая мучительно книгу в дорогу,Утешая скитальчество щедрой тоской…Ах, не надо сулить мне дворца обжитого,На прощанье дарить перстенька золотого —Утолите глаза мои мудрой строкой!Опалит ли, отравит ли нежить мирская,Отмахнётся ли дверь, на порог не пуская,Снег ли вновь упадёт на живую траву —Подарите мне книгу, вложите закладку,Лишь она подтвердит непростую догадку:Сострадает душа – значит, всё наяву!27 октября 2004
«Заснёшь зимой, проснёшься летом…»
Заснёшь зимой, проснёшься летом —Тоска – хоть прочь её гони!Так и расплачешься над Фетом:«Как грустны сумрачные дни…»Февраль да март, июль да август…Уже и солнце не лудитЗемную медь – оно, как Аргус,За ходом времени следит.Всё опростилось в мире грешном,И я не плачу об ином,Кружась во времени поспешном,Сгорая в огнище земном.Вот так и станешь просто лишнейСреди живых… Молчи, печаль!Когда душа уходит вдаль,«Лишь вызывающее слышно».8 апреля 2000
«В коричневом, в синем и в сером…»
В коричневом, в синем и в сером,На лицах – ни свет ни заря —Мы кружимся, как по вольерам,По лужам конца октября.Зима ли пахнула кладбищем?Навек ли захлопнулся дом?Кого мы так горестно ищем?Кого недозванно зовём?О нет, не к метельной остудеСмеркается свет золотой! —Печальные грешные люди,Мы ищем отрады святой.И день благодати настанет,Вернётся улыбчивый год,Морозец рождественской раниРумянцем на щёки дохнёт!А ныне, как в день поминальный,На лицах – ни свет ни заря…Людей не бывает печальней,Чем люди конца октября.30 ноября 1997