Песня ветра. Ветер перемен
Шрифт:
На небольшом перекрестке, к которому они подошли, в самом его центре росло приземистое, все искривленное дерево. Его ветви почти непроницаемой для света плоской крышей оплели всю площадь, с них свисало множество длинных странных нитей бледно-лилового цвета, образующих почти что лабиринт вокруг толстого ствола дерева, едва просматривающегося из-за них. На свету все эти нити переливались фиолетово-розовыми сполохами, загадочно мерцали, и у Лиары дух захватило от такой красоты. Рядом с деревом стояла эльфийская женщина. Она была высокой и стройной, с длинными распущенными пепельными волосами и глазами точно в цвет фиолетовых нитей дерева. Женщина улыбалась и тянула к ним руки, медленно водя пальцами по нитям, словно лаская их. И ее одежда странным образом прямо на глазах Лиары изменила цвет, став сначала розоватой, затем
Все обитатели Иллидара реагировали на Лиару подобным образом. Она представляла себе, насколько сильно бросается в глаза издали в своей простой коричневой куртке из шерсти и точно таких же штанах. Рядом с ней шагал Латаан в мягком сером камзоле, клиньями спускающемся до середины бедра. У камзола был ворот стоечкой, плавно переходящий в широкие отвороты бортов на груди, аккуратно скрепленные пуговицами. Штаны на нем были чуть темнее камзола, тоже серыми, узкими, а ноги эльфа до колен обтягивали тонкие сапоги из мягкой кожи на высокой шнуровке. Также были одеты и многие встреченные ими мужчины, разве что цвета камзолов варьировались от песочного до светло-зеленого. И ни у одного из них одежда не меняла цвет, как у женщин.
Первопришедшие смотрели на Лиару странно. В их глазах было удивление, смешанное с непониманием и замешательством, никакой агрессии, скорее интерес к диковинному зверю, которого они никогда раньше не видели. Этот взгляд было не так сложно выдерживать, как полные настороженности и внутренней готовности к атаке взгляды людей, однако она все равно ощущала себя очень неловко. Возможно, даже более неловко, чем когда смотрели люди. Потому что здесь она чувствовала себя именно редким животным, выставленным напоказ, а не живым существом. К тому же, никто из Первопришедших ничего не спрашивал у провожающего ее Латаана. Они просто замирали на месте и следили за ней, совершенно беспардонно, разглядывая ее с ног до головы. И хорошего настроения это уж точно никак не прибавляло.
Потерпи. Еще немного, ты дойдешь до дворца, найдешь мать, узнаешь у нее все, что тебе так хотелось знать, и уйдешь отсюда к Раде. Странным образом все ее нетерпение и жгучее желание наконец-то увидеть родную мать, о которой она так тосковала все эти годы, просто улетучилось, сменившись стремлением поскорее покинуть Иллидар. Теперь Лиару гораздо больше интересовал один вопрос: кто такая Великая Мать, и как связано с этим то, что она была оставлена в мелонском приюте. Почему-то теперь все ее переживания и тяга к семье были перечеркнуты этим простым интересом, и ее собственная мать казалась совершенно чужой, незнакомой, просто женщиной, что подарила ей жизнь. Может быть, это было связано с отношением Первопришедших к ней, которого с сегодняшнего утра она уже насмотрелась достаточно. Может быть, благодаря Раде, Алеору, Улыбашке и Каю одиночество, что терзало ее долгие годы, наконец-то отпустило ее, и она обрела уют в кругу людей, которых считала своими друзьями. Может, дело было и в чем-то другом, но Лиаре не слишком-то хотелось думать об этом. Сейчас ее за пятки кусало время: каждая минута, проведенная здесь, равнялась пяти минутам за границей Мембраны. И где-то там, возле покрытого дождем окна, в сырой унылой осени при свете зажженной даже днем лампы ее ждала Рада. Рада, которая любила ее, которая целовала ее, которая наконец-то сказала ей об этом.
В груди опять стало жарко, и Лиара рассеяно улыбнулась, прекратив обращать внимание на взгляды встреченных эльфов. Все ее самые заветные мечты сбывались, сбывались рядом с этой необыкновенной, совершенно невозможной, неописуемой женщиной, состоящей из одних противоречий, но при этом такой цельной и живой, каких она никогда не встречала и не видела. Весь мир лежал в чаше ее ладоней, и Рада подносила его ей со своей вечной чуть лукавой улыбкой и бесконечной нежностью на дне синих глаз. Она подарила мне все, и мне теперь ничто не страшно. У меня есть за что бороться, у меня есть ради чего жить. Ради ее улыбки и ее смеха, ради лучиков солнца в прохладных колодцах ее зрачков. Разве нужно человеку
Впереди над чуть закругленными коньками черепичных крыш вырастал дворец. Солнце нестерпимо блестело на выбеленных стенах его четырех уровней, поднимающихся к самому небу. Он вовсе не походил на все те постройки, что называли дворцами в людских селениях. И в нем не было ничего, что напоминало бы крепость, что, на первый взгляд, было удивительно для нее. Лиара привыкла к тому, что дворцы знати всегда окружала толстая и высокая стена, что сами дворцы изобиловали узкими прорезями бойниц и густой сетью переходов, способных запутать любого осаждающего. Здесь же не было ничего подобного: лишь раздвижные окна-двери, легкие подвесные балконы с ажурной резьбой на колоннах, изящные линии изогнутых крыш. Война никогда не ступала в Иллидар, и ему не нужно было защищаться от всего остального мира. Может быть, поэтому Первопришедшие с такой бдительной тщательностью и берегли свой город от любого проникновения извне.
Наконец, они с Латааном вышли на небольшую площадь перед дворцом. Со всех сторон дворец окружали пушистые купы цветущих деревьев, и он словно вырастал из мягкого основания их крон. Лиара во все глаза смотрела на стены, не веря тому, что видела. Все пространство древесного каркаса, выбеленного так, что глазам больно было смотреть, покрывала тончайшая резьба по дереву. При порывах ветра цветущие деревья слегка колыхались, и тень бежала по резьбе, создавая эффект объема и движения. Казалось, что листья, вырезанные на толстых бревнах стен, колеблются под ветром, а птички перелетают с ветки на ветку.
Вход во дворец – большие ворота из небесно-голубого дерева, испещренные резьбой и сейчас закрытые, - охраняли двое высоких Первопришедших. Их грудь закрывали длинные легкие кольчуги из металла столь тонкого, что он казался прозрачным, на головах лежали обручи с широкой носовой стрелкой. В руках стражники держали нагинаты, почти что мечи с односторонней заточкой, насаженные на длинную рукоять, хотя здесь это оружие казалось излишним. Ничто не угрожало покою Иллидара, и Лиара подумала, что нагинаты – скорее, дань традиции, чем насущная необходимость.
Глаза обоих стражей моментально впились в Лиару, и на лицах их тоже промелькнуло удивление, сменившееся такой привычной маской холодной неэмоциональности. Однако она сразу же ощутила странную волну содрогающегося пространства, на миг окружившую стражей и опавшую. Видимо, они послали сигнал куда-то внутрь дворца, и ей оставалось лишь гадать, что это был за сигнал.
Площадь перед дворцом была достаточно широкой, пересекали они ее долго, а взгляды стражей буквально пронзали Лиару насквозь. Смотреть на них было неприятно, и она бросила еще один взгляд на стены, едва не споткнувшись на ходу. Пляска резьбы на каркасе дворца вовсе не была плодом ее воображения или эффектом от танцующей на стенах тени деревьев. Листья действительно легонько трепетали под задувающим с востока ветром, и птички действительно перепрыгивали с места на место. Большой камышовый кот с длинным хвостом приподнял уши, глядя на Лиару, вновь плавно двинулся по вырезанным на поверхности дерева лозам и скрылся за углом здания. Лиара даже помотала головой, пытаясь понять, не чудится ли ей все это. Такого не могло быть, резьба не могла оживать под порывами ветра. И все же – она жила.
Тем временем Латаан остановился напротив входа во дворец и слегка кивнул преграждающим его стражам:
– Я привел женщину, называющую себя Лиара Морин. Она утверждает, что ищет свою мать, имени которой не помнит. Возможно, на нее захочет взглянуть госпожа Элморен.
Глаза обоих стражей вновь впились в Лиару, и она почти что силой заставила себя стоять прямо и смотреть им в ответ. От этих тяжелых взглядов веяло зимней стужей и хотелось спрятаться, но деваться ей было некуда. К тому же, стражи выглядели так, как будто знают больше того, что рассказал Латаан. Конечно! На пристани был второй эльф, который сразу же направился в Иллидар, когда мы причалили. Наверное, он уже доложил о прибытии Алеора, а это значит, что они знают, что я путешествую с ним. На коже проступил едва заметный зуд: желание отмыться от всех этих домыслов и подозрений, в которые ее насильно втягивали Первопришедшие, и Лиара инстинктивно потерла руки. Ее движение не укрылось от глаз стражей, и взгляды их стали еще холоднее, хотя казалось, что такого уже просто не может быть.