Песочные часы Невидимки
Шрифт:
– А вдруг бы занятия в какой-то день пришлось отменить или перенести, как бы вы сообщили ученикам об этом?
– На своем сайте, разумеется, – удивленно ответил он. – Я ставил там дату и время занятий, и все смотрели. Зачем мне эти бесконечные звонки?
– Ладно, – смирилась я. – Давайте про остальных членов группы поговорим.
– Давайте, – с готовностью ответил психолог, с удовольствием глядя на снимавшего его Диму. – Может, нам в кафе переместиться, если разговор предполагается долгий?
Мы вошли в институтское кафе. Появление
– Александр Долгих… плохо его помню. Среднего возраста, невысокий, полный, кажется, с лысиной… Или лысины не было, зато были очки? Понимаете, у меня не очень хорошая память на лица. Чтобы вспомнить человека через два года, надо, чтобы он чем-то врезался мне в память. А тут – обычные курсы. Возможно, я бы их всех лучше узнал, если бы все разговорились как следует. А может, и нет.
– Ну, расскажите хотя бы о том, что вы помните!
– Да-да, – закивал психолог. – Я пытаюсь. Марина Торопова – невысокая девчушка с филфака, блондинка с короткой стрижкой. Павел Литвинов – ботан-очкарик, так теперь говорят? Тоже с филфака, как и Алена Моторова. Таня и Наташа – из мединститута, обе – крашеные блондинки. Не сестры, но очень похожи. Иван Петров – молодой человек обычной внешности… а знаете, вот он не сказал, где учится! И он, возможно, вовсе и не Иван.
– Почему не Иван? – в один голос спросили мы с Димой.
– Я вот только сейчас вспомнил один интересный момент: когда я к нему обращался, он откликался, всегда. Но вот если его окликали по имени другие члены группы, он иногда даже не оборачивался. То есть оборачивался, конечно, но через какое-то время. Я, помню, даже подумал, что парень плохо слышит. Но меня он всегда слышал хорошо…
И еще. Похоже, у парня были способности гипнотизера. Иногда он смотрел на меня каким-то странным взглядом, и я внезапно чувствовал, как руки-ноги у меня тяжелеют, и такая тоска меня охватывала… Я аж суеверным стал: повесил на грудь крестик. – Психолог невесело усмехнулся. – В общем, то ли энергетика у парня была от природы такой сильной, то ли он специально меня в дрожь вгонял – не знаю. Но лишний раз я старался ему в глаза не глядеть.
– И его координат у вас тоже нет? – грустно спросила я. Информация о таинственном Иване Петрове, который, вероятно, вовсе не Петров и не Иван, ничего нам не давала.
Психолог лишь виновато развел руками.
– А приметы? – вмешался Дима.
– Ну, как… Молодой, среднего роста, волосы вроде светлые… Ну не запоминаю я внешность! – с отчаянием воскликнул психолог. – Знал бы, что понадобится, – сфоткал бы его на память!
– Так, никто из ваших учеников групповых снимков не делал? – оживилась я.
– Липа делала, – уверенно ответил Андрей Викторович. – То есть «мыльница» была ее, а вот снимать группу со мной во главе вызвался как раз тот самый Иван Петров. Я могу ошибаться, но его самого в кадре, по-моему, не было.
Я
Мы попрощались с психологом и поехали к экстрасенсу Агафону. По дороге я разумывала над тем, что ему скажу. Нужно ли воспринимать его как друга и советчика или он может оказаться тем самым маньяком? Предположим, он – маньяк. Дарью Романовну он отлично знал, она без колебаний вышла бы с ним вместе из института. Возможно, он лично знал и мать другой студентки. Но девочки-абитуриентки с ним никуда бы не пошли. Судя по словам Наташи, молодое поколение относилось к ясновидящему без особого пиетета. И вряд ли Олеся могла бы принять его за лжедекана. А вдруг он обладает даром внушения?
Агафон жил на последнем, пятом этаже панельного дома без лифта. С непривычки я слегка запыхалась и первоначальные приветствия пропустила. Дима расшаркивался за нас обоих. Они раза два обнялись, затем журналист долго рассказывал экстрасенсу, какой тот весь из себя замечательный и прозорливый. Агафон галантно поклонился и поцеловал мне ручку. Затем мы прошли в небольшую, заставленную старой советской мебелью и увешанную коврами комнатку. Экстрасенс предложил нам присесть и некоторое время пристально глядел мне в лицо, затем неуверенно спросил:
– Девушка, это вас я видел в следственной группе, когда мы нашли трупы?
– У вас хорошая память на лица, – похвалила я его. – Я там действительно была. Но меня пригласили туда искать пропавших девушек, как ясновидящую. Я владелица гадального салона, ваша коллега.
– Нашли вы девушек? – слегка усмехнулся Агафон.
– Нет, – твердо ответила я. – Даже и не пыталась. Только вид делала.
– Понятно, – его усмешка стала шире. – Полина, вы считаете меня шарлатаном?
Я на секунду задумалась. Хорошие манеры никогда не были моей сильной стороной, но согласиться с его высказыванием вот так, сразу, все же не позволяли. Поэтому я просто пожала плечами.
Ясновидящий еще пару минут внимательно на меня глядел, затем маленьким ключиком открыл старинный секретер, извлек из какого-то ящичка диплом и протянул его мне.
– Я врач-психиатр, – спокойно сказал он. – Отработал много лет в местной больнице, а потом решил, что психов могу принимать и на дому.
– К вам ходят только психи? – удивилась я.
– Не только. Но в любом случае это люди, потерявшие в жизни опору. Вы сами разве не знаете, кто ходит к гадалкам и ясновидящим?
– Разное бывает, – пожала я плечами вторично. – Ко мне чаще влюбленные девушки заглядывают – погадать на суженого или приворожить любимого. Иногда «венец безбрачия» и порчу снимают.