Песочный человек
Шрифт:
– Но ведь здесь должно быть как минимум двое, – заметил Лейф.
– Я сегодня собираюсь работать до часу.
– Тогда в час я спущусь.
– Отлично, – сказал Андерс.
Лейф бросил банку в мусорную корзину и вышел. Андерс молча посидел рядом с Мю. Он не мог оторвать глаз от Саги, которая беспокойно ходила взад-вперед по камере, обхватив себя тонкими руками.
Картинка была такой отчетливой, что Андерс видел пот у Саги на спине.
Андерс ощутил, как тело сводит от желания. Сейчас он мог думать только о том, как снова войдет к ней в
Он подумал: я лечащий врач. Можно пристегнуть ее к койке, растянуть ее крестом, можно сделать с ней что угодно. Она психопатка, параноик, ей некому пожаловаться.
Мю широко зевнула, потянулась и что-то невнятно пробормотала.
Андерс посмотрел на часы. Через два часа погасят свет, и он снова отпустит Мю поспать.
Глава 146
Кружа по камере, Сага нащупала в кармане сверток из комнаты Берни. За спиной зажужжал и щелкнул электрический замок. Хорошо бы умыться, но сил не было. Сага подошла к двери, ведущей в коридор, и попыталась рассмотреть что-нибудь через противоударное стекло. Прижалась лбом к прохладной поверхности и закрыла глаза.
Если Фелисию держат в доме возле цементной фабрики, то я буду на свободе уже завтра утром. Если нет – у меня еще два дня, прежде чем все пойдет вразнос и мне придется каким-то образом не допустить побега, размышляла она.
Мышцы лица болели – сегодня ей пришлось сдерживаться, чтобы не сломаться.
Не пускать боль в себя. Думать только о том, чтобы выполнить задание.
Дыхание снова участилось, Сага легонько стукнулась лбом о холодное стекло.
Я – хозяйка ситуации, подумала она. Юрек считает, что контролирует меня, но это я заставила его говорить. Ему нужно снотворное, чтобы бежать, но я пошла к Бенни, нашла сверток и оставлю его у себя. Скажу, что там ничего не было.
Сага улыбнулась про себя. Ладони вспотели.
Пока Юрек верит, что манипулирует мной, он будет шаг за шагом раскрывать свои планы.
Сага была уверена, что завтра он расскажет ей о плане побега.
Мне нужно всего несколько дней. Надо сохранять спокойствие и больше не пускать Юрека к себе в голову.
Сага не понимала, как это могло случиться.
Какая чудовищная жестокость – сказать, что она намеренно убила свою мать, что она могла желать ее смерти.
Сага почувствовала, как слезы льются из глаз. Шея напряглась и болела. Сага проглотила комок, потом еще. Пот стекал по спине.
Сага ударила в дверь ладонями.
Неужели мама думала…
Сага развернулась, схватила стул за спинку, обрушила его на раковину, разжала пальцы, стул упал на пол, Сага снова схватила его, снова швырнула в стену, ударила о раковину.
Села, задыхаясь, на кровать.
– Я справлюсь, – прошептала она себе.
Ситуация начинала выходить из-под контроля. Сага не могла остановить поток мыслей. Память подсовывала образы: длинные ворсинки пушистого ковра, маленькие таблетки, мокрые глаза матери, слезы, текущие по щекам,
Сага вспомнила, как мать раскричалась на нее, когда она, Сага, сказала, что папа не придет, вспомнила, как мать заставляла ее звонить, хотя Саге не хотелось.
Может, я разозлилась на маму, подумала она. Устала от нее.
Она поднялась, пытаясь успокоиться и повторяя себе, что ее просто обманывали.
Медленно подошла к раковине, умылась, осторожно промыла глаза, словно полные песка.
Надо остановиться, прийти в себя. Сага словно смотрела на себя сверху, ее душа словно покинула тело.
Наверное, в том, что она все плачет и плачет, виноваты инъекции нейролептика.
Сага легла в кровать, думая, что спрячет заначку Берни, скажет Вальтеру, что ничего не нашла. Так можно будет не просить снотворное у врача. Она потом просто отдаст Вальтеру таблетки из комнаты Берни.
По одной после каждой ночи.
Сага повернулась на бок, спиной к потолочной камере. Спрятавшись таким образом, достала пакетик. Осторожно, слой за слоем, разворачивала туалетную бумагу и наконец увидела содержимое. Три подушечки жвачки.
Жвачка.
Сага заставила себя дышать спокойнее, взгляд скользнул по грязным потекам на стене. Со странно пустой ясностью она подумала, что сделала именно то, от чего ее предостерегал Йона.
Я пустила Вальтера к себе в голову, и вот все изменилось.
Выдержу ли я себя саму?
Я знаю, что меня обманули и думать о себе так, как сказал обо мне Вальтер, – ошибочно, но именно так я себя ощущаю.
Желудок свело от отчаяния, когда Сага вспомнила то утро. Холодное тело матери. Печальное неподвижное лицо со странной пеной в углах рта.
У Саги снова возникло ощущение скорого провала.
Я не потеряю контроль, напомнила она себе. Попыталась восстановить дыхание, выстроить план действий.
Я не больна, напомнила она себе. Я просто нахожусь здесь по определенной причине, это единственное, о чем нужно помнить. Моя задача – найти Фелисию. Речь не обо мне, я не о себе забочусь. Я – агент, работающий под прикрытием, я следую плану: добыть снотворное, притвориться, что согласна бежать, обсудить пути бегства и – в перспективе – укрытия. Я выполню свою задачу настолько, насколько это возможно. И ничего, если я умру, подумала она с внезапным облегчением.
Глава 147
Уже почти рассвело, когда люди из ФСБ, новой российской службы безопасности, увезли Йону из дома Никиты Карпина. Они не отвечали на вопросы, и Йона так и не получил объяснений, почему у него забрали паспорт, бумажник, часы и мобильный телефон.
Просидев час в придорожной забегаловке, непрошеные сопровождающие отвезли его в серую бетонную высотку и провели в двухкомнатную квартиру.
Йона оказался в дальней комнате, с нечистым креслом, столом, двумя стульями и крошечным туалетом. Стальная дверь закрылась. Два часа назад Йоне принесли горячий бумажный пакет из “Макдональдса”.