Песок, оазис, два верблюда

Шульгина Анна

– Точно. Но у меня другая идея. Мы совместим.

Ева не успела ничего понять, как оказалась лежащей на его плече, и её торжественно, кверху попой, внесли в спальню. Она уже подумала, что Денис сейчас с размаху бросит её на кровать, но мужчина предельно бережно и осторожно опустил свою ношу на подушки.

– Мы говорили о доверии. И сегодня утром ты утверждала, что теперь веришь мне, - он сел у её ног, поглаживая икры и рисуя большими пальцами круги на гладкой коже. Девушка немного поежилась от всего, что было в его взгляде, но кивнула.

–

Скажи вслух, - приказ прозвучал невнятно, губы Дениса осторожно целовали её травмированную коленку, настолько нежно и деликатно, что тянущее саднящее ощущение отошло куда-то даже не на второй, а на десятый план.

– Верю, - Еве не хватало воздуха, но она все-таки умудрилась выдохнуть ответ.

– Насколько?

– А как тебе нужно?
– этот разговор, прерываемый поцелуями и едва ощутимыми ласками, не казался странным или неправильным. Пусть это не та беседа, которую привычно вести в кровати, но она была крайне важна для обоих.

– Полностью, - Денис прочертил дорожку поцелуев вверх по бедру, пальцами сминая мягкий хлопок платья, и остановился в нескольких миллиметрах от тонкого темно-лилового кружева её трусиков.
– Мне нужна вся ты. Такая, какая есть.

– Я совсем не идеальна, - Ева не могла заставить себя разорвать контакт взглядов, хотя и понимала, что ходит по грани. А может, уже и переступила через неё...

– Мне не нужна идеальная, - мужчина подался вперед, ставя колено между её разведенными бедрами и накрывая своим телом.

– Я эгоистична и корыстна, - Ева сама не знала, зачем говорит ему это, но сейчас казалось правильным показать себя такой, какая она есть. Без утаивания и недомолвок.

– Ты собиралась рискнуть своей карьерой ради абсолютно чужой женщины и её ребенка, хотя ничего за это не получила бы, - он оперся локтями по бокам от её плеч, чтобы ей было не так тяжело.

– Я не смогу жить в клетке из запретов и ограничений, - она попыталась немного отодвинуться, но только сильнее прижалась к нему грудью.

– Их практически не будет. А те, что есть, ты даже не заметишь.

– Я злопамятная и мстительная!

Денис хотел возразить, но потом хмыкнул и кивнул, признавая её правоту, перед которой был бессилен даже его талант дипломата, но все же ответил:

– Я - тоже. Так что мы стоим друг друга. Посмотри на меня!
– девушка вздрогнула и подняла на него взгляд.
– А теперь, глядя мне в глаза, скажи - хочешь быть со мной?
– длинные пальцы легли поверх её губ, останавливая готовые сорваться слова.
– Только учти, если скажешь "Да", ты от меня уже не избавишься. Никогда.

– А если скажу "Нет"?
– Ева лизнула его пальцы, и Денис с горловым стоном убрал ладонь с её лица.

– Сделаю все, чтобы ты все равно ответила "Да".

– Это не похоже на отсутствие ограничений.

– Это одно из немногих. У тебя не будет свободы от меня. Так же, как у меня - от тебя.

Все те умные и правильные аксиомы, что Ева на протяжении последних восьми

лет тщательно вдалбливала себе в голову, заставляли внутренне сжиматься от страха. У неё не было сил противостоять тому, что предлагал Денис. Предельная честность во всем. Сейчас да, а что будет потом? Девушка закрыла глаза, пытаясь собраться с мыслями. И дело тут не в отсутствии альтернативы, о которой он её только что предупредил. Если она действительно захочет, сможет избавиться от всего, что тянется к Денису. Только вот останется от неё после этого пустая оболочка с мертвой душой. Как же страшно...

– Если предашь - убью, - девушка сама от себя не ожидала этих слов, но, когда произнесла их, поняла, что они правильные.

– Согласен, - мужчина ответил без колебаний.
– А теперь говори.

Ева медленно приподнялась, а он так же синхронно отступал, пока они не оказались сидящими лицом к лицу. Колотящийся в горле пульс не давал нормально вздохнуть, но она знала, что не просто должна, а хочет сказать это.

– Да.

Если девушка ожидала, что после этого он набросится на неё, то ошиблась. Денис взял её за руку, осторожно поцеловал ладонь и переплел их пальцы. Никаких лишних слов и движений, но Ева поняла, что этот жест гораздо важнее любого штампа и религиозной церемонии. Знак абсолютного доверия и уважения.

– Я сейчас разревусь, - честно призналась она, чувствуя, как подступают слезы.
– А плакать красиво не умею, поэтому морально готовься...

Денис громко рассмеялся, мгновенно толкая её обратно на подушки и нависая сверху:

– Только ты можешь сказать что-то похожее в такой момент, - он заглушил возражения горячим поцелуем.
– Но я тебя все равно люблю.

– Я тебя - тоже, - теперь было уже не важно, какие мотивы и внутренние запреты удерживали от этих слов. Да и вообще, какие, к черту, ограничения, когда решаешься быть абсолютно честной с любимым человеком?

– Знаю, - он нашел молнию на платье и потянул замочек вниз.
– Ты же ведь тоже все понимала ещё до того, как я сказал?
– он с нажимом погладил впадинку позвоночника, одновременно расстегивая бюстгальтер.

– Конечно, - теперь было гораздо проще признаться даже самой себе. Она замечала все мелкие жесты и поступки, которые были намного важнее слов.

Денис стянул с неё платье вместе с бельем и потянулся к своим брюкам.

– Точно доверяешь?
– он выдернул ремень и сделал из него петлю.
– Протяни руки.

– Я не любительница садо-мазо, - предупредила Ева, но послушно сложила ладони и вытянула их перед собой. Прохладная кожа плотно, но не сдавливая, оплела её запястья.

– Помнишь, ты спрашивала, почему я сам не могу наложить тебе швы?
– Денис едва ощутимо погладил её раненую руку.
– Потому что не смогу намеренно сделать тебе больно, - он потянулся и закрепил свободный конец ремня на спинке кровати, медленно спускаясь ладонями по внутренней стороне предплечий девушки.