Песок, оазис, два верблюда
Шрифт:
– Тогда все понятно, - заключила Агеева.
– Готовьтесь к торжественному въезду в родные пенаты вернувшейся кровиночки. Там составлено все так, что ей, в лучшем случае, достанутся только официально врученные подарки, и то, если почти бывший муж не конченый жлоб. А племяшке своей скажи, чтобы в следующий раз, перед тем, как что-нибудь подписывать, пусть не только сама читает, но и дядюшке показывает.
Девушка приготовилась покидать кабинет начальственной инстанции, когда Виктор схватил её за руку.
– Извини, но объяснять ей будешь сама. Потому что дело ведешь
– Вить, я на тебя не первый год работаю, и ты меня знаешь. Если я сказала, что ей ничего не светит...
– Я тебя прекрасно понимаю, но, увы и ах. Ты знаешь правила.
Ева чертыхнулась про себя. Неписаный закон их конторы гласил, что каждый адвокат - а трудилось их здесь пятеро - может заниматься чем угодно, лишь бы вовремя оточислял соответствующий процент руководству, но в любой момент Виктор мог попросить их взять ещё одного клиента. И "попросить" в данном случае было лишь красивой метафорой.
– Сердце моё, - продолжал уговаривать её шеф, - я твоему чутью верю, но, если мы откажемся, меня сестра, мать Виолетты, просто сожрет. А если и проиграем, зато с боем, пусть мои куры потом ругают продажных судей, лишь бы меня не трогали. Я тебя сейчас, как друга, прошу. С Вилкой пока видеться не буду, чтобы не удавить под горячую руку, так что разберись сама, немаленькая уже.
– Вот вечно ты мне что-нибудь эдакое, ароматное, подкинешь, - пожаловалась Ева, уже внутренне смиряясь с необходимость видеть дивное создание на постоянной основе. Главное, не забыть заехать в аптеку - валерьянки купить.
Мелкий нудный дождь моросил без конца и края, превращая проезжую часть в речушки, а тротуары - в болото. Глядя через лобовое стекло автомобиля, Ева подумала, что город сейчас похож на карандашный набросок, который автор со зла немного потер ластиком. Даже прохожие были какие-то унылые: темные цвета в одежде, постные лица...
Покосившись на пассажирское сиденье, она в очередной раз отругала себя за то, что согласилась на эту авантюру. Ведь ей потом Стас устроит такуууую дружескую разборку! С Линки взять нечего - глубоко беременная девушка, которой гормоны на мозги давят.
В настоящий момент, эта самая, которая с продавленным мозгом, сидела рядом и рылась в своей необъятной сумке с энтузиазмом Бобика, точно знающего, что зарывал во дворе кость, но забывшего где именно. Действо сопровождалось сопением и приглушенными невнятными ругательствами. Наконец, Ева не выдержала:
– Солнце, ты или прожуй перчатку, или выплюнь эту каку!
– Ыы ига не онимаю, фыла фдесь! Тьфу!
– она последовала совету сестры, и обслюнявленная перчатка полетела куда-то под ноги.
– Мистика какая-то! Я же точно знаю, что вчера положила карточку в сумку, а теперь не могу найти!
– Может, в другой?
– Нет, я к врачу только с этой езжу. У меня тут полный набор - от полотенец и одноразовых простыней до нашатыря, - пояснила Лина, продолжая поисковые работы.
– Тогда понятно, почему я её еле доволокла... Стоп, а нашатырь зачем? Ты в обмороки падаешь?
– испугалась старшая. Одно
– Он не для меня, - хихикнула младшая.
– Я тебе сейчас прикол расскажу, только чисто между нами, хорошо?
– Идет.
– Пару месяцев назад Стасу пришла "светлая" мысль. Он решил, что рожать мы будет вместе.
– Подожди. Это в смысле, что сам у тебя роды принимать будет?!
– охнула Ева. Благо, они сейчас стояли в пробке, а то её новенькой "Ситроен С4" могла бы постигнуть судьба ныне присного "Пежо" - у того благополучно издох двигатель, не выдержав столь темпераментной манеры вождения.
– Нет! Кто ж его на место акушерки пустит?! В том смысле, что рядом со мной стоять, а потом пуповину перерезать.
– Ты в курсе, что у твоего мужа очень странные желания?
– поделилась наблюдением старшая.
– Так, а нашатырь причем?
– Я к тому и веду. Короче, я ему начала объяснять, что присутствие на родах для неподготовленного мужчины - это просто кошмарный сон, что я буду отвлекаться, и так далее. А он уперся рогом: "Хочу, и все!" Даже начал со мной ходить на йогу для беременных. Ну, мой врач, видя такое дело, предложила ему просмотреть запись чьих-то родов, чтобы он морально подготовился. Сначала все нормально было. Я-то все это вживую видела, поэтому ответственно заявляю - фильм это так, милая сказка, по сравнению с реальностью. А минут через пятнадцать, когда роженица от запипиканного мата перешла уже просто на крик, до него, видимо, дошло, что мне предстоит то же самое. В общем, посмотрел он на меня квадратными от ужаса глазами, на лице выражение: "Твою мать, что ж я наделал-то?!", а потом побледнел и... Вот с тех пор нашатырь с собой и вожу.
– Он... Он что, в обморок упал?!
– Скажешь кому-нибудь - прибью, - пригрозила Лина. Несколько секунд в салоне висела тишина, которую затем разорвал дружный женский хохот.
– Зато, о своем присутствии больше не заикается, - вытирая слезы, срывающимся голосом, добавила она.
– Только теперь на меня смотрит виновато-виновато...
От рассказанной истории настроение у Евы существенно улучшилось, поэтому она даже ничего не сказала в адрес обогнавшей их маршрутки, которая обдала лобовое стекло грязью, вполне пригодной для замазки щелей в оконных рамах.
– А он сегодня ничего не заподозрил?
– уточнила Ева, смутно предчувствующая какую-то подлянку.
– Вроде бы нет. Два часа назад на работу уехал. Не переживай ты так, он ничего не узнает, - отмахнулась Линка от страхов сестры.
– Нам теперь налево.
Уточнение было совсем не лишним - какому чиновнику от здравоохранения пришло в голову расположить женскую консультацию в старой части города, никто не знал, но ругались в его адрес постоянно. Дело в том, что в хитросплетении узких улочек, где между зарослями сирени и акации выглядывали дома дореволюционной постройки, могла бы заблудиться и бесследно сгинуть даже вражеская конница. Среди посетительниц консультации гуляла легенда о будущей матери, нашедшей сие благословенное учреждение только за пару недель до родов.