Песок, оазис, два верблюда

Шульгина Анна

– Ты меня слышишь?
– похоже, что Ева спрашивала не первый раз.

– Извини, отвлекся. Что ты хотела?

– Я спрашиваю, ты солнцезащитные очки взял?

– Да. Но твоя забота мне приятна, - Денис за ремень подтянул её поближе, поставив перед собой.

– Смотри, а то привыкнешь, - с затаенной улыбкой предостерегла его она.

"А вот это было бы очень опрометчиво", - подумал мужчина, развернув её к себе спиной и опуская подбородок на макушку Евы. Девушка ощутимо напряглась, но не вырвалась. Романовский понял, что хочет провести оставшееся до вылета время, просто отдыхая с ней, не думать о том, что будет после

того, как Ева узнает, кто он и зачем приехал сюда вслед за ней. То, что ей все равно рано или поздно все станет известно, это точно. И, учитывая её упрямство, это произойдет уже очень скоро. Значит, нужно отвлечь её, чтобы она даже не вспоминала, что есть какая-то другая жизнь. Просто жить сегодняшним днем, не думать о её ненависти, которая точно появится, когда они вернутся домой. Настроение стало стремительно портиться, захотелось плюнуть на всю эту затею вообще и экскурсию в частности, и утащить Еву в их номер. Похоже, что нормально общаться они могут только в постели. Вспомнив, что эта чертовка вытворяла сегодня утром, Денис понял, что, если через пять минут проводник не появится, уезжать придется уже без них. В конце концов, этот самый каньон простоял несколько тысячелетий, так что за пару дней, пока Денис немного не насытится близостью с Евой, никуда эти каменюки не денутся. Но сформулировать предложение вслух мужчина не успел, потому как к небольшой группе томящихся в ожидании обещанного выгула туристов подбежал маленький, весь круглый, как колобок, мужичок. Его лицо носило печать такого откровенного нахальства и ловкачества, что по одной только фотографии его можно было бы сажать за мошенничество.

Ева напряглась, раздумывая, стоит ли доверять этому индивиду вывозить их в пустыню. Может, он, как тот самый погонщик верблюдов, который сажает на животное за просто так, а спускает - за денежку? Но времени на размышления уже не было, притомившееся стоять на солнцепеке стадо облегченно загрузилось по внедорожникам, и путь в неизвестность начался.

Первые полчаса, пока ехали по скоростной магистрали, рассматривать было особо нечего, потому Денис и Ева, которые вдвоем сидели на заднем сиденье, невольно разговорились.

– Ты мне так и не сказала, почему Египет? Ведь понятно же что жару не любишь.

– С чего ты взял?
– девушке стало интересно, что именно он успел заметить и какие сделал выводы.

– Ты всегда включаешь кондиционер, причем температуру никогда не выставляешь больше 21, отсюда - не любишь, когда слишком тепло. Сразу по возвращению с улицы, бежишь в душ, опять-таки напрашивается тот же вывод. К тому же, на пляж выходишь только после пяти вечера.

Девушке немного насторожилась.

– Откуда ты знаешь, на какую температуру я программирую кондиционер?

– Ты вчера у нас сделала это автоматически, сразу после того, как зашла. И в твоем номере тоже было довольно прохладно. А что?

– Да так, ничего, - Ева мотнула, отгоняя навязчивые мысли и сомнения.
– Ты прав, но я её не не люблю, а просто плохо переношу.

– Ты не ответила.

– Да что ты ко мне привязался?!
– она попыталась отодвинуться, чтобы посмотреть в лицо Дениса, но он сразу вернул ей на место, снова прижав спиной к своей груди.
– Захотелось, и приехала. Я же женщина, то есть, следуя мужскому понимаю вопроса, искать в моих действиях логику вообще бессмысленно.

Романовский беззвучно рассмеялся, прислонившись лицом к её виску. Он ожидал любой вариант ответа,

но не такой.

– Хорошо, тогда скажи, где ты обычно отдыхаешь?

– Ну, по-разному. В прошлом году ездила с друзьями в горы Андорры.

– Катаешься на лыжах?

– Как выяснилось, нет, - Ева улыбнулась, вспомнив ужас своего инструктора. Похоже, ни разу за всю его карьеру, бедному тренеру не попадалась настолько безнадежная ученица. У неё ломались лыжи, палки, даже сноуборд треснул, а ни одну даже мало-мальски приличную высоту она так и не покорила. Зато, по возвращению домой, получила роскошную простуду.
– Но я люблю снег.

– Тогда почему не осталась в России?

– А где ты у нас в центральной полосе сейчас снег видел?
– сидеть привалившись к Денису было так комфортно, что она, сама того не заметив, почти легла ему на колени.
– Непролазная грязь, разбитый асфальт и загаженные воронами машины. Романтика!

– Ну, тогда прямая дорога в Скандинавию, - он стащил заколку с её волос и, вдыхая их запах, перебирал гладкие пряди.
– Сугробы, заснеженные ели, оленьи упряжки... А давай плюнем на все и съездим куда-нибудь в Швецию?

– Пешком?

– В смысле?
– Романовский и сам не понял, зачем это предложил. Но успокоил себя тем, что это все для пользы дела. Не нужно ей сейчас возвращаться в Россию, хотя сама девушка точно считала иначе. И был существенный шанс, что, узнай она его мысли, её фантазия превзошла бы все его ожидания, причем в худшем смысле этих слов.

Ева выпрямилась и внимательно посмотрела ему в глаза. Денис заметил, что, несмотря на кажущуюся серьезность, на дне зрачков затаилась насмешка.

– У нас документов нет, так что все легальные методы выезда из страны недоступны. Это первое. Как оказалось, я патриотка, это второе. Так что спасибо за лестное предложение, но вынуждена отказаться, - она на минуту замолчала, провожая задумчивым взглядом рваные облака которые из-за поднятой пыли казались сероватыми.
– Твоя настойчивость заставляет думать, что...

– Что?..
– подсказал Денис, когда Ева оборвала себя на половине фразы.
– Договаривай.

– Ничего. Это были мысли вслух, - но все оставшееся время до съезда с трассы она о чем-то размышляла, слегка хмуря брови. И сколько Романовский не пытался её отвлечь или разговорить, она отвечала односложно и на провокации не поддавалась. У Дениса тоже пропало желание ехать куда бы то ни было. Но было уже поздно, джипы тормозили возле какой-то бедуинской избушки. За самим домиком стоял загон, через дыры в котором выглядывали страшненькие морды, шумно втягивающие воздух ноздрями, размером с крышку от банки для засолки огурцов. Грустные глаза с длинными ресницами провожали туристов задумчивыми взглядами. А сами животные периодически разрождались хриплыми криками, в которых была такая мука, словно они страдали от всех известных науке заболеваний сразу.

Ева с Денисом выгрузились вместе со всеми и теперь лениво посматривали по сторонам. Особым разнообразием пейзаж не впечатлял, все тот же песок, чумазая ребятня, несущаяся по своим неведомым делам и стойкий аромат давно не купаной живности.

– Если у лошадей - конюшня, то как назвать этот загон?
– вслух задумалась Ева, инстинктивно придвигаясь ближе к мужчине. Не то, чтобы она ему так доверяла, но орущие благим матом корабли пустыни настораживали ещё больше.
– Верблюжатник?