Пьесы (сборник)
Шрифт:
Большой дом в Дандилгане, не «большой древний дом Кухулина», а дом собраний, расположенный ближе к морю. На заднем плане большая дверь, и в нее виден туман, похожий на морской туман. На сцене много кресел и длинная скамья. Одно кресло, которое больше других, стоит ближе к авансцене и повернуто к залу. Немного сзади стол, на нем бутыли [2] с элем и рога, из которых пьют. Сбоку небольшая дверь. В дверь на заднем плане входят дурак и слепец, оба в лохмотьях. Маски делают их лица шаржированными и нелепыми. Слепец опирается на палку.
2
Имеются
ДУРАК. Ну и умный ты, хоть и слепой! Из тех, у кого оба глаза на месте, нет ни одного умнее тебя. Кто еще догадался бы, что птичница уходит поспать в полдень? Мне бы никогда не удалось ничего стащить, если бы ты не сказал, куда идти. Ну, а уж повар из тебя! Ты взял у меня украденную курицу, сам ощипал ее, сам поставил варить в большом горшке, а я мог идти, куда заблагорассудится, бегать с ведьмами взапуски там, где волны наплывают на берег, и нагуливать себе аппетит. Теперь я нагулял его, и курица подоспела.
СЛЕПЕЦ (тыкает вокруг палкой). Подоспела, подоспела.
ДУРАК (обнимает Слепца одной рукой за шею). Давай, одна ножка мне, другая – тебе, а потом мы загадаем желание и сломаем дужку. Я буду все время хвалить тебя. Буду хвалить, пока мы едим, за то, какой ты умный и как хорошо умеешь кухарить. На земле нет другого такого, как ты, Слепец. Постой-ка, постой. Подожди минутку. Не надо было закрывать дверь. Меня тут кое-кто ищет, и не хотелось бы, чтобы не нашли. Только никому не говори, Слепец. Меня, знаешь ли, преследует сама Боанн из реки и еще Фанд из морской пучины. Ведьмы они, вот и носит их ветер, а они кричат: «Поцелуй меня, Дурак, поцелуй меня». Так прямо и кричат. Вот теперь открыто как надо. Ведьмы могут пожаловать сюда. И еще не хватало, чтобы в дверь и говорили: «Где Дурак? Зачем он заперся тут?» Наверно, они услышат, как булькает похлебка, войдут сюда и сядут на землю. Но мы ничего им не дадим. Пусть идут обратно в море, пусть идут к себе в море.
СЛЕПЕЦ (ощупывая ножки большого кресла). Ах! (Восклицает еще громче, когда ощупывает спинку.) Ах! Ах!..
ДУРАК. Что это ты разахался?
СЛЕПЕЦ. Это кресло мне знакомо. Сегодня сюда приедет верховный король Конхобар. Вот и поставили тут его кресло. Ему хочется стать хозяином Кухулина на веки вечные. За этим он и едет сюда.
ДУРАК. Верно, он великий человек, если хочет стать хозяином Кухулина.
СЛЕПЕЦ. Так оно и есть. Он великий человек. Ему уже подчинились все короли Ирландии, кроме Кухулина.
ДУРАК. Хозяин Кухулина! А я-то думал, Кухулин может делать все, что хочет.
СЛЕПЕЦ. Так все и было, так все и было. Но слишком уж он зарвался, вот Конхобар и приезжает сегодня, чтобы взять с него клятву верности, которая прекратит его вольности и сделает его послушным, не хуже домашней собачонки, чтобы всегда держать его под рукой. Конхобар усядется в это кресло и возьмет с Кухулина клятву верности.
ДУРАК. Думаешь, у него получится?
СЛЕПЕЦ. У тебя совсем нет мозгов, вот ты и не понимаешь. (Слепец садится в кресло.) Он сядет в кресло и скажет: «Дай мне клятву верности, Кухулин. Я требую, чтобы ты поклялся мне в верности. Делай, как я говорю тебе. Твой ум ничто в сравнении с моим, и богатства
ДУРАК (ежится и хнычет). Не хочу. Не буду давать клятву верности. Я хочу есть.
СЛЕПЕЦ. Хватит, хватит. Еще не готово.
ДУРАК. А ты говорил, что готово.
СЛЕПЕЦ. Да? Может быть, готово, а может быть, и нет. Крылышки, верно, уже побелели, а ножки еще красные. И мясо от костей не отстает, его зубами не отдерешь. Но ты не сомневайся, Дурак, я уж сварю ее как следует, прежде чем ты вцепишься в нее зубами.
ДУРАК. От голода у меня живот сводит.
СЛЕПЕЦ. А я тебе кое-что расскажу. Ублажу тебя, как ублажают кооролей, пока они ждут обеда. В моем рассказе будут и битва, и герой, и корабль, и сын королевы, который постановил во что бы то ни стало убить того, кто нам с тобой знаком.
ДУРАК. Кто же это? Кто плывет сюда, чтобы убивать?
СЛЕПЕЦ. Да погоди-ка, лучше послушай. Пока ты воровал курицу, я сделал себе нору в песке и, лежа в ней, слышал, как шли трое и все еле ноги волочили, да еще стонали из-за своих ран.
ДУРАК. Ну же! Расскажи о битве.
СЛЕПЕЦ. Битва и вправду была, великая битва, смертельная битва. Юноша высадился на берегу, и тамошние стражи спросили, как его имя, но он отказался им ответить, а потом одного убил, остальных обратил в бегство.
ДУРАК. Хватит тебе. Пора есть курицу. Хорошо бы, она была побольше. Хотя бы с гуся.
СЛЕПЕЦ. Помолчи! Я еще не все тебе рассказал. Тот юноша мне известен. Воины, которые бежали мимо меня, кричали, что у него рыжие волосы и он приплыл из страны Айфе, и он хочет убить Кухулина.
ДУРАК. Да кому же это под силу? (Поет.)
Убивал Кухулин королей, Королей и сынов королей, И драконов, живущих в озерах, И колдуний, летающих в небе, И Банаков, и Бонаков, и лесных людей.СЛЕПЕЦ. Замолчи! Замолчи!
ДУРАК (поет).
Колдуньи крадут молоко, Фоморы крадут детей, У колдуний головы зайцев, У зайцев когти колдуний, Всех Кухулин убивал, Всех, кто на палке скачет верхом(Перестает петь.)
В дальнем краю ледяного черного Севера.СЛЕПЕЦ. Замолчи, говорю тебе!
ДУРАК. А Кухулин знает, что он явился его убить?
СЛЕПЕЦ. Откуда ему знать, если он витает в облаках? Он и думать-то забыл о здешних делах. Ну, вернется он с облаков, а тут кто? Обыкновенный юнец? Вот если бы это была белая лань, которая на заре должна обернуться королевой…
ДУРАК. Хочу курицу. Была бы она величиной со свинью, да с гусиным жиром, да со свиной корочкой.
СЛЕПЕЦ. Не спеши, не спеши. Я знаю, кому юнец приходится сыном. Никому об этом не скажу, а тебе скажу. Такая тайна стоит обеда. Ты же любишь, когда тебе рассказывают чужие тайны.