Пьесы. Интермедии. Письма. Документы. Воспоминания современников
Шрифт:
Те же, возвращается Валериан Олимпович с французской булкой и солью.
Автоном Сигизмундович. Это ты для чего?
Валериан Олимпович. Это, дядюшка, хлеб с солью для встречи. Господа, какая минута. Подумать только, что сейчас перед нами предстанет вся наша будущность.
Анатолий. Дядюшка, открывайте
Автоном Сигизмундович. Готовы ли вы, господа?
Все. Готовы.
Автоном Сигизмундович. Агафангел, встань шпалерой! Смирно! (Открывает).
Валериан Олимпович. Дядюшка, вы знаете, что вы открываете?
Автоном Сигизмундович. Ну?
Валериан Олимпович. Новую страницу истории.
Все. Открываем!
Настя(вылезает). Где же это я?
Автоном Сигизмундович. У верноподданных слуг вашего высочества, ваше высочество.
Настя. Вы, господа, ошибаетесь.
Автоном Сигизмундович. Готов присягнуть, ваше высочество.
Настя. Ах, что вы!
Олимп Валерианович. Поверьте, ваше высочество, если бы мы знали, ваше высочество, что вы находились все время в Москве…
Настя. Ах, даже как раз напротив, я только недавно приехала.
Олимп Валерианович. Одни, ваше высочество?
Настя. Вы, сударь, все время изволите ошибаться.
Олимп Валерианович. Простите, ваше высочество. С кем же?
Настя. Вот чудак — с дядей.
Автоном Сигизмундович. Как! Значит, великий князь Михаил Александрович тоже изволили прибыть в Москву. Ура!
Все. Ура!!!
Настя. Ой!
Олимп Валерианович. Ваше высочество, что с вами?
Настя. Мне кажется, я вся отсырела.
Олимп Валерианович. Необходимо сейчас же ее раздеть, иначе она простудится.
Валериан Олимпович. Папа, позвольте мне.
Автоном Сигизмундович. Как тебе не стыдно, Валериан, говорить о таких вещах. Ты, Валериан, не маленький.
Анатолий. В таком случае позвольте мне, дядя, я маленький.
Автоном Сигизмундович. Анатолий, оставь свои неприличия. Этим займусь я. Не забудьте — здесь дело идет о спасении России.
Валериан Олимпович. Но, позвольте, Россию спасал я, отчего же раздевать ее будут другие.
Олимп Валерианович. Господа, отнесемте ее высочество в постель.
Все,
Подумать только, что раньше таких людей вся Россия переносила, а теперь только пять человек переносят.
Уносят.
Автоном Сигизмундович, Олимп Валерианович, Валериан Олимпович.
Автоном Сигизмундович. Тсс! Ее высочество спит.
Олимп Валерианович. Господа, пока ее высочество спит, давайте все вместе выясним, что мы намерены делать дальше.
Валериан Олимпович. Папа, по-моему, нам нужно ходить на цыпочках.
Олимп Валерианович. А по-моему, ты должен сегодня же жениться на Варваре Сергеевне. Теперь нам каждую минуту может понадобиться собственный коммунист.
Иван Иванович, потом Настя.
Иван Иванович. Как жаль, что я не кончил никакого университета. В разговоре с таким человеком, как Олимп Валерианович, это очень пригодилось бы. Кто-то идет.
Входит Настя, закутанная в простыню.
Ах, какой пейзаж!
Настя. Куда же девалось платье?
Иван Иванович. В одной простыне, как нимфа. Что же мне, собственно, делать?
Настя. Ах, не смотрите!
Иван Иванович. Сударыня, не считайте меня за нахала, что вы не одеты.
Настя. Скажите пожалуйста, я думала, что это мужчина какой-нибудь, а это, Иван Иванович, вы?!
Иван Иванович. Анастасия Николаевна! Как вы сюда попали?
Настя. Между прочим, я даже не знаю, где я.
Иван Иванович. Как же вы, Анастасия Николаевна, не знаете, где вы, когда вы здесь как свой человек голая ходите?
Настя. А чем же я Иван Иванович, виновата, когда мое платье как в воду кануло.
Иван Иванович. Как в воду кануло?
Настя. Вы, конечно, мне можете не поверить, но я утопленница.
Иван Иванович. Утопленница? Где вы утонули?
Настя. На стуле.
Иван Иванович. Если вы меня, Анастасия Николаевна, за дурака считаете, то вы меня этим удивить не можете.