Пьесы. Том 2

Ануй Жан

Голос (идущий откуда-то из глубины погруженной во мрак сцены, кричит). Гордячка!

Жанна (тревожно выпрямляется). Кто сказал «гордячка»? (Пауза. Голосом Михаила-архангела.)«Ты, Жанна. И когда ты начнешь совершать то, что повелел тебе господь, все люди будут так говорить. И придется тебе смириться в руце божьей, дабы принять сей покров гордыни», - «Тяжко мне в нем будет, мессир!» - «Да. Тяжко. Господь знает, что ты сильная». (Молчание. Глядит куда-то вдаль и вдруг опять превращается в маленькую девочку

и восклицает, весело и решительно хлопая себя по бедрам.) Ладно. Решено и подписано. Пойду-ка я к дяде Дюрану. Он все сделает, что я хочу. Я из него веревки вью. Расцелую его в обе щеки, залезу к нему на колени, а он купит мне новую косынку и отведет меня в Вокулер!

Брат (ковыряя в носу, приближается к Жанне). Дура!.. Ну и дура!.. Для чего тебе было все родителям рассказывать? (Подходит ближе.) Дай мне деньжат на табак, тогда я им в следующий раз не скажу, когда увижу тебя с твоим кавалером.

Жанна (весело бросается на него). А-а, значит, это ты наябедничал, гадина. Значит, это ты наябедничал, поросенок паршивый? Получай, вот тебе су, дурная башка, получай, вот тебе твой табак, грязная скотина! Я тебя научу наушничать!

Дерутся, как пьяные на ярмарке. Жанна бросается вдогонку за братом, расталкивая всех. Во время погони налетает на Бодрикура, которого наконец выпихнули на середину сцены - он совсем забыл, что ему пора выступать, и Жанна с размаху врезается головой в его объемистое брюхо.

Бодрикур (кричит). Что такое? Чего ей надо? Что ей надо, говорю? Что это еще за дурацкая история? (Вскрикивает от боли, хватает Жанну и, злобно побагровев, приподымает ее одной рукой.)Чего ты добивалась, тля этакая, зачем целых три дня валяла дурочку у ворот замка и потешала мою стражу своими небылицами?

Жанна (не отдышавшись после беготни, поднимается на цыпочки; гигант Бодрикур держит ее за шиворот). Мне хотелось бы получить лошадь, мессир, мужской костюм и свиту, чтобы отправиться в Шинон и увидеться там с монсеньером дофином.

Бодрикур (вне себя от ярости). А пинка в зад не хочешь?

Жанна (с улыбкой). Хочу, мессир, да еще в придачу пару пощечин - отец меня к ним давно приучил, - лишь бы добыть коня.

Бодрикур (по-прежнему держит ее за шиворот). А знаешь, каков я и чего я хочу? Девушки из вашей деревни тебе ничего не рассказывали? Когда какая-нибудь из них приходит ко мне с просьбой, чаще всего просит помиловать ее братца или папашу, старого браконьера, которого поймали на моих землях с убитым занцем в руках; так вот, если девица миленькая, я всегда велю вынуть его из петли - сердце-то у меня доброе, отходчивое, - а если мордоворот, тут уж не взыщи: повесят его, голубчика... чтобы другим неповадно было!.. Но приходят обычно славненькие, как-то уж находят среди родни кого попригожей, - вот почему я по всей округе добрым прослыл. Так что даром ничего не делается. Цену знаешь?

Жанна (просто). Я не понимаю, на что вы намекаете, мессир. Меня послал Михаил-архангел.

Бодрикур (боязливо крестится свободное рукой). Не вмешивай

ты святых угодников в свои побасенки, бесстыдница!.. Для моей стражи Михаил-архангел еще может сойти, раз они тебя ко мне пропустили. А сейчас ты со мной разговариваешь. Я же не говорил, что ты лошадь не получишь. Старая кобыла за хорошенькую молоденькую девицу, как торговая сделка это вполне разумно. Ты девственница?

Жанна. Да, мессир.

Бодрикур (по-прежнему смотрит на нее). Будет тебе конь. У тебя глазки славненькие.

Жанна (тихо). Но мне не только лошадь нужна, мессир.

Бодрикур (она его забавляет, с улыбкой). А ты, я вижу, лакомка! Ну говори, говори дальше, так оно веселее получается... Одни только дураки считают, что их обокрали, если, случаем, раскошелятся на девушку. А я так люблю, чтобы удовольствие мне подороже обходилось. Тогда хоть воображаешь, что и впрямь тебя разобрало. Понятно, что я имею в виду?

Жанна (простодушно). Нет, мессир.

Бодрикур. Тем лучше. Терпеть не могу разумниц в постели. А что тебе, кроме коня, еще надо? Оброк нынче осенью выплатили исправно, можно немножко его и порастрясти.

Жанна. Вооруженная свита, мессир, чтобы сопровождать меня в Шинон.

Бодрикур (выпускает ее; другим тоном). Слушай меня хорошенько. Я человек добрый. Но не люблю, когда надо мной смеются. Я здесь хозяин. Ты меня лучше из терпения не выводи. Я ведь могу велеть тебя высечь за то, что ты силком прорвалась ко мне, и отослать тебя домой ни с чем, если, конечно, не считать синяков на заду. Я же тебе говорю, что люблю, когда мне удовольствие обходится дорого, - тогда меня по-настоящему разбирает, но если заламывают несуразную цену, получается обратное - всякое желание как рукой снимает. А что ты собираешься делать в Шиноне?

Жанна. Увидеть монсеньера дофина.

Бодрикур. Для деревенской девушки у тебя, как я посмотрю, губа не дура! Почему уж тогда не герцога Бургундского? Там хоть тебе может повезти - теоретически, конечно, - у герцога кровь горячая... Потому что, да было бы тебе известно, дофин насчет войны и женщин... Чего ты ждешь от него?

Жанна. Войска, мессир. Я встану во главе его воинства и освобожу Орлеан.

Бодрикур (совсем ее выпускает, подозрительным тоном). Если ты безумная, это уж другой разговор. Не желаю я впутываться в грязную историю... (Кричит в глубь сцены.) Эй, Будусс! (Подходит стражник.) Велика, братец, окатить ее водой и запри в темницу. А завтра вечером отправишь к отцу. Только не вздумай бить; не желаю я иметь неприятностей - она безумная.

Жанна (спокойно, хотя стражник держит её). Я охотно пойду в темницу, мессир, но когда меня завтра вечером выпустят, я снова явлюсь к вам. Поэтому лучше выслушайте меня сейчас.

Бодрикур (наступает на нее, вопит, колотит себя, как горилла, кулаками в грудь). Но, черт бы тебя побрал, неужели же ты меня не боишься?!

Жанна (смотрит ему прямо в глаза со своей обычной спокойной полуулыбкой). Нет, мессир, ничуть.